Стая - Сергеева Оксана (2014)

Можно уходить, но она стояла. А уходить нужно: запал прошел, огонь угас, тело налилось

тошнотворной болью — вот-вот слезы градом. Но никак не решалась ступить за порог его квартиры.

Там будет другая жизнь. Там темнота и неизвестность. Там – без него.

***

Сидя в кресле Наталья молча наблюдала за дочерью, задумчиво подперев кулаком подбородок. Юля

так и чувствовала на себе ее взгляд, пронзительный и обволакивающий. Как хорошо, что мама не

пытается утешать, хотя у нее обязательно найдутся слова поддержки и понимания. Сейчас Юля не

хотела ни того, ни другого. Может быть, позже, даже обязательно, но позже, она поговорит с

матерью, выскажется, наверное, попросит совета. Но сейчас хотелось перестрадать наедине с собой.

Выть волком в одиночестве, в истерике кататься по полу, чтобы без оглядки. А слова будут потом.

Медленно и задумчиво Юля укладывала вещи в чемодан. Не все, конечно, но кое-что. А кое-что

оставляла в комнате — все равно когда-нибудь придется оставаться на ночь у родителей. Да и чтобы

увезти все на квартиру, не один чемодан придется заполнить.

Дошла очередь до шкатулки с украшениями. Сначала не хотела брать ее. Практически все, что в ней

было, подарил Денис. Однако передумала. Незачем заниматься самообманом, избавляясь от его

подарков или вещей, с ним связанных. Тогда полжизни надо вычеркнуть, а это невозможно. И из

сердца его выкинуть невозможно. Не пыталась даже, не рассчитывала на это. Просто думала — где

взять силы, чтобы все это пережить. Откуда их взять. И кольцо с безымянного пальца не сняла. Не

смогла. Без него совсем холодно. Порывшись в шкатулке, Юля достала еще несколько вещиц.

Сменила серьги, защелкнула на запястье золотой браслет, повесила на шею золотую цепочку с

кулоном.

Появился Самарин и завис в проеме, зацепившись плечом за косяк.

— Вить, присядь на диванчик, я почти готова.

Он кивнул и вдруг вытянулся по стойке «смирно». Стало понятно, что это отец пожаловал с ней

попрощаться. Самарин исчез, будто растворился в воздухе, и в комнату вошел Монахов.

— Все-таки решила уехать, — констатировал он глухо, увидев упакованные чемоданы.

— Да, ремонт в квартире давно закончен. Что она пустует? Наверное, там уже все грязью заросло и

пылью покрылось.

После разговора с Денисом Юля поставила отца в известность, что хочет жить отдельно, — родители

давно подарили ей квартиру. На этот раз она не устраивала скандал, не выясняла отношения, не

обвиняла отца во всех смертных грехах, — коротко и безразлично сообщила о своем решении, никак

его не обосновывая. Не отчитывалась, не объяснялась. Отец, конечно, поинтересовался, в чем

причина, — хотя предполагалось, что и сам уверенно знает ответ, — но Юля с чистой совестью

проигнорировала его вопрос. Отговаривать дочь от переезда – бесполезное дело: в ее голосе звучала

стальная решимость. Но покоробило, что разговаривала она с ним, как с чужим человеком.

— Возьми Зою, пусть поможет.

— Не надо. У меня еще целая неделя до занятий, у себя дома я хочу сама навести порядок. —

Надеялась, что это отвлечет ее от мыслей. Как-то поможет справиться с собой. Отодвинет немного

безнадежность. — И кстати, этого красавца… — кивнула на дверь, — то есть Самарина, я у тебя

забираю. А то я за рулем себя еще неуверенно чувствую. Да и привыкла я к нему.

— Конечно, — только и сказал отец.

Показалось, что вид у него слегка потерянный. Юля улыбнулась, но не для того, чтобы как-то

приободрить отца.

— Не расстраивайся, папа, — сказала, подбоченившись. — Я же не на край света уезжаю. Я буду

тебе звонить, рассказывать, как у меня дела, а на выходных мы будем устраивать тихие ужины в

лучших семейных традициях.