Стая - Сергеева Оксана (2014)

2003 г., август

— Катюша, привет! Я задержусь, ты меня не теряй, у меня сегодня не день, а одна сплошная

несостыковка — дебет с кредитом не сходится, — Юля избавила от обертки и сунула в рот леденец

от горла. Щелкнула мышкой, отправив документы на печать. Поддакнула пару раз подруге и

повесила трубку. Но тут же затрезвонил вновь. — Да что ж это такое сегодня… — проворчала, нахмурившись, но просветлела, услышав в трубке голос отца. — А, пап, привет!

— Как ты себя чувствуешь? Я себе места не нахожу, — беспокойно говорил он.

— Нормально я себя чувствую, не переживай, — поспешила успокоить дочь. — Правда. Горло

немножко першит, а так нормально. Я, кстати, почти закончила с твоими документами…

— Это подождет, даже не вздумай сейчас что-то делать.

— Поздно, я уже все сделала. Можешь кого-нибудь прислать? А то мне самой некогда заезжать.

Вроде распланировала день, а все в тар-тарары.

— Пришлю, конечно.

— А ты как?

Отец усмехнулся:

— Порядок.

— Ну вот и славненько, вот и хорошо. Шли гонца, целую. Скоро увидимся.

Положив трубку, Юля некоторое время смотрела на телефон, словно ожидая, что он снова

растревожит воздух пронзительным звуком. Но этого не случилось.

Принтер едва слышно жужжал, выдавая последние листы. Хотелось побыстрее покончить с делами.

Горя внутри нетерпением, девушка сжала голову ладонями, слегка помассировав кожу, взъерошила

волосы, встряхнула их — они пышной гривой накрыли плечи и спину. Пальцы ее тут же ловко

свернули их в узел. Вместо шпильки пригодился карандаш.

— Ты же можешь вообще не работать, а жить в свое удовольствие и не напрягаться. Зачем тебе

сидеть сутками над документами, практически не поднимая головы?

Юля вскинула глаза на сидящего напротив мужчину.

— Во-первых, не сутками. А во-вторых, чтобы не отупеть.

— И уж тем более, если ты неважно себя чувствуешь.

— От семьи не бывает выходных, отпусков и больничных.

— Не понимаю я этого.

— А мне твое понимание в этом вопросе не-нуж-но, — с милой улыбкой, но твердо сказала Юля.

Потом отложила бумаги, покрутила авторучку, напустив на лицо задумчивость. — Когда теряешь

близких, начинаешь по-другому смотреть на многие вещи. Я тебе этого от души не желаю. А сейчас, Славочка, пожалуйста, помолчи хотя бы пятнадцать минут, дай мне сосредоточиться и доделать

работу.

Около года назад похоронили Юрия. Все очень тяжело переживали его смерть. Особенно отец.

Наверное, больше всех переживал отец. У него случился инфаркт — еле спасли. Для Юли тогда в

очередной раз мир перевернулся. Она никогда до этого времени не видела отца в таком

беспомощном состоянии. Привыкла, что он несгибаем, непоколебим во мнении. Всегда сильный, а

тут… И у самой сердце останавливалось и вся жизнь – перед глазами, когда представляла, что

больше никогда не увидит его, не услышит, не поговорит, не скажет всего того, что очень хотела, но

не могла из-за гордости. Много причин – из-за чего не могла.

Поневоле задумаешься, отчего так поздно приходит к людям понимание. Почему осознание и

просветление наступает, только если рядом мелькнет смерть.

— Не злись, я не хотел тебя как-то обидеть. Меньше всего, — вздохнул Ярослав.

— Я знаю. И я не злюсь. Помнишь, как в КВН? — «А потому что тишина должна быть в библиотеке!

Тихо я сказал, или я тихо сказал!?» Мои слова надо воспринимать буквально. Совсем ты в своем

Лондоне русский язык забыл. Если я говорю, что мы не можем сегодня увидеться, значит, мы не

можем. У меня все по часам распланировано. Вот столько, — отмерила пространство руками, — на

работу. Вот столько – на встречу с Катюшей. А вечером я наглотаюсь таблеток, напьюсь сиропов, завалюсь в кровать и буду сутки спать.