Стая - Сергеева Оксана (2014)

— Слушай, Очаровашка, — назидательно сказал Лёня, когда Юля вернулась на кухню, — ты давай

заканчивай свои игрульки. А то приедет Большой Брат и снимет скальп с этого иноземца.

— Лёня не лезь не в свое дело, пожалуйста, — в эту минуту ее лицо стало начальственно гордым. —

А то как бы тебе самому не досталось.

— Вот только не надо… — погрозил пальцем, — не надо портить нашу сердечную дружбу таким

грубым и наглым шантажом.

— Даже не пытаюсь, но мы с тобой договорились о неприкосновенности территорий, ты помнишь?

— Если б я нарушил нашу договоренность, я бы этому… дяде с большими ушами, уши то

пооткрутил.

— Ты-то за что? — весело уставилась на него серо-зелеными глазами.

— А просто так.

Юля проводила Лёню и тяжело опустилась на диван.

— Все, Паша, поехали, — сказал Вуич, усаживаясь в машину.

— А что реально Монаха подвинуть собираются? — вдруг спросил Хромов.

— Кто собирается? — невозмутимо отреагировал Лёня. — Ты с чего это такую мысль выродил?

— Да так… Монахов на нервяке – всякое может случиться. Интересно – кого пришлют? А Шаур че

говорит?

— Молчит Шаур, и ты свой рот прикрой, пока кто-нибудь другой не постарался.

— Обижаешь, командир, я нем как золотая рыбка — молчу только да твои желания исполняю.

— На дорогу смотри, а то я тебе мигом чешую подправлю.

Нужно подняться, собраться и ехать к Катерине. Давно ведь хотели увидеться – наконец

договорились. Теперь даже из-за своего плохого самочувствия Юля не хотела откладывать встречу.

Однако же сейчас, вместо того чтобы встать, подобрала под себя ноги и уселась плотнее.

И снова тугим клубком свернулась в груди глубокая тоска. У самого горла встала — что ни

протолкнуть в себя, не выдохнуть. Снова боль, не пережитая, а притаенная, полезла наружу. И вроде

спрятала ее далеко-далеко, а она все равно находила выход, перекрывая кислород и лишая

возможности двигаться.

Всего один раз за эти два года Юля виделась с Денисом — на похоронах Юрия. И то вряд ли это

можно назвать полноценной встречей, так, столкновение в общей массе людей. А народу собралось

немало. Юра умер внезапно — от сердечной недостаточности. Печальный парадокс: всю жизнь

мучился язвой, а скончался от сердечной недостаточности.

Как сейчас Юля помнила тот кошмарный осенний день. Череду дней. Крапал мелкий противный

дождь, некоторые старались укрыться под зонтами, Юля же не находила в себе сил держать этот, по

ее мнению, совершенно лишний предмет, — черного платка на голове хватало. И так было ужасно

душно. От боли и слез. К боли от потери любимого дяди примешивалась своя личная. Тяжело было

видеть Шаурина, особенно такого, — отчужденного, совершенно равнодушного. Он стоял в кольце

охраны с московскими партнерами отца и подошел выразить соболезнование вместе со всеми.

Заученно и формально. Нет, конечно, как и многие, он хранил на лице искреннюю скорбь, но это все

не то. Потом поминки… По разговорами Юля поняла, что вечером они улетают. Она уехала к себе.

Не смогла остаться в родительском доме. Наглоталась успокоительного и легла спать в гостиной с

включенным телевизором. Звук прибавила почти на всю, словно он мог выгнать из ее души

одиночество. А Денис пришел, не улетел. Тихо пробыл с ней всю ночь, — то сидел застывшей тенью

рядом с ней, то приносил чай. Они не разговаривали: она была не в состоянии.

Юля никому не говорила, что тогда он приходил, потому что сама до сих пор не могла с

уверенностью утверждать, что ей это не приснилось, что это не плод ее, одурманенного

успокоительным, мозга. Ведь дверь она открыла практически в невменяемом состоянии.

А сегодня наряду с привычной тоской и разрушающим отчаянием, почувствовалось что-то другое.