Стая - Сергеева Оксана (2014)

мужское лицо, но слов не понимала. Не понимала, что он говорит, что спрашивает.

Но вот он поднял голос, и эта оболочка враз потрескалась, как яичная скорлупа, и обсыпалась.

Облетела.

— Ну, чего молчишь? — спросил лже-омоновец, и до Юли наконец дошел смысл сказанного. Правда

это никак не объясняло, что его интересовало до этого.

— А я с трупами не разговариваю, — нашла в себе силы ответить. Вдруг стало все безразлично. И

уже не страшно. И совсем не жутко. Хотелось только, чтобы убили быстро, не мучили.

— Чего? — последовал глуповатый, полный скрытого удивления вопрос.

— Я с трупами не разговариваю. Потому что ты уже труп. Он все равно вас найдет. Всех до одного

выловит и убьет. Молись, чтобы он сделал это быстро. — Юля и сама поражалась, насколько звонко

звучал ее голос.

Но поражалась она не долго. В следующую секунду мощный удар в висок лишил ее сознания. Оно

покидало ее как-то необычно медленно. Тело уже отключилось, стало недвижимым и беспомощным, а мозг все еще воспринимал окружающие звуки. Юля даже успела порадоваться своему забвению.

***

— Но все равно, пусть побудет у нас. Это же такой страшный стресс. Мы ей сейчас успокоительное

вколем, витаминчики… — умиротворяюще растягивал слова Яков Семенович.

— Сотрясение есть?

— Нет. Ну, по словам Юлии, похоже, что нет. Но беспокоюсь я, а здесь за ней будут наблюдать

самые лучшие врачи.

— Переломы? Видимые повреждения? Что-то вкалывали ей там? — забрасывал Шаурин Семёныча

вопросами. Жестко говорил, словно клеймил.

— Нет, но…

— Тогда нах*я мне твои коновалы?

Семёныч беспомощно развел руками, будто слов больше не находилось. Вернее, они находились, но

как-то вслух их произносить он не решался, ибо Шаурин сейчас был глух и почти слеп. Оно и

понятно. Тогда Яков Семёныч посмотрел на Вуича: тот казался более адекватным. Лёня понял его с

полувзгляда, шагнул к Шауру, шепнул ему на ухо пару слов. Денис застыл на мгновение, а когда из

палаты вышла медсестра, резко шагнул вперед и схватил ту под локоть.

— Со мной поедешь, — приказал он. По-другому это и не назвать – властно произнес, тоном, возражений не допускающим.

Девушка испуганно шарахнулась, покосившись на главврача. Тот прикрыл глаза и едва заметно

кивнул соглашаясь.

— Ясноглазая, ну чего стоим? Давай-давай, беги, вещая каурка, переодевай свой белоснежный

халатик. И аптечку не забудь, чтоб на всех хватило, — усмехнувшись, подогнал медсестричку Лёня.

— Шаур, не пугай девушку.

Юля сунула ноги в тапки, принесенные медсестрой, и отогнала уже не в первый раз появляющееся

желание ущипнуть себя. Ущипнуть посильнее, потому что никак не верилось, что все закончилось.

Только зычный и отрывистый голос Дениса за дверью убеждал, что все случившееся, - правда. Что

это не сон, и она действительно находится в больничной палате, а не в той затхлой комнате. Не

думала, что когда-нибудь будет так радоваться больничным стенам. И даже царящий здесь

специфический запах вдыхала теперь с наслаждением. Тем не менее чувствовала себя напряженным

комком и больше всего на свете желала свернуться калачиком. Или сесть плотно к стене и снова

подтянуть колени к груди, от всего мира отгородившись.

Как услышала, что Денис и медсестру готов с собой увезти, поднялась с койки, хотя до этого никак

не находила в себе сил пошевелить и пальцем. С него станется, он и правда может к ней сиделку

приставить. Только вот меньше всего хотелось ощущать рядом посторонних людей.

— Не надо никого, — вышла из палаты и тихо сказала. Но уверенно. — Все хорошо. Яков Семёныч, выпишите мне что-нибудь убойное от головы. Головная боль – это единственное, что меня сейчас

по-настоящему беспокоит. Остальное переживу. Но голова дико раскалывается.