Стая - Сергеева Оксана (2014)

Юля улыбнулась, хитро блеснув глазами, и тронула свой стакан, собираясь отпить, но Денис не дал

ей этого сделать, довольно резко отодвинув от нее кефир.

— Холодный, — бросил объясняясь и прокомментировал Лёнькино замечание: — Разумеется. Если я

начну покупать магазинные пельмени, сестра меня проклянет. — Юлька продолжала сверлить его

взглядом, недовольно уставившись. — Холодный. Не с твоим горлом пить из холодильника, —

мягче сказал, спокойнее, уселся рядом и свернул крышку с бутылки. Разлил водку по стопкам.

Взялся за свою.

— Подожди, — Вуич поднял указательный палец и, вторя голосу Кинчева из радио, пропел строчки

из песни «Веретено»: — …когда-нибудь замедлить бег и уже неспеша-а увидеть как.. берет разбег..

душа-а… давай, — опустошил рюмку.

— Леонид, ты сегодня в голосе? — тщательно иронизируя, оценила Юля попытку Вуича солировать.

Хотя стоить отметить, голос у Вуича красивый. Очень сочный и хорошо поставленный. И петь он

может, что за душу берет. Имела уже представление.

— По-моему, он не только в голосе. Еще пара стопок, и рифмовать начнет.

— Наливай, — кивнул друг на бутылку, — Между первой и второй можно выпить целых шесть.

Сегодня я тебе зарифмую все, что только можно. Было время, сочинял я стишки для прекрасных дам.

Где-то валяется дома блокнотик. — Зови меня, любимая, приду… Зови меня, родная, я услышу, Как

солнце огненное…

— Слышь, богемный подонок, это не наша станция. Нам еще рано тормозить, — оборвал Денис

пламенную поэтическую речь друга.

— Чего-то там, в общем… — махнул рукой Лёня, заговорив своим обычным тоном.

— Ничего себе. А вы не торопитесь, друзья мои? Если будете ехать на такой скорости, то очень

быстро приедете.

— Мы сейчас в таком состоянии, Юленька, что нам хоть литров по «…надцать», так и помрем

трезвыми, — фыркнул Вуич и снова запел, поднимая рюмку: — Сне-е-ег летит, кружит время

метель, на-а-ам с землей белая ка-ни-тель… давай, Шаур. Юль Сергевна, твое здоровьице.

Юля, конечно, была слегка шокирована скоростью, с которой мужчины заправлялись спиртным.

Хотя пили красиво: глотали не морщась и почти не закусывали. Наверное, после четвертой

остановились. Словно оба чувствовали эту грань. Без каких-либо замечаний немного оплыли на

стульях, чуть свободнее откинулись на спинки, расправили плечи и расслабили руки. Наконец стали

есть. И напряжение как будто слегка отступило. У самой тоже. Придвинулась ближе к Денису, точно

чувствуя, что уже можно. Развернула стул, села полубоком, перекинув одну ногу через крепкое

шауринское бедро. Устало опустила голову ему на плечо. Устала очень, но отходить от Шаурина не

хотела. Иначе в голову сразу ринутся страшные мысли. А он, как броня, от всего ее закрывал. С ним

ничего не страшно. Так и сидела некоторое время, не стесняясь Вуича и не боясь доставить Денису

неловкость. Не одобрял он тисканий на людях. Однако не препятствовал. Сам положил ладонь ей на

колено. А Вуич рядом с их парой столько лет, что его уже ничем не удивишь.

— Дай телефон, позвоню маме, — после решительного выдоха сказала Юля, и Денис вытащил свой

сотовый.

Все это время Юля не переставала думать о родителях. Ни на минуту. Тягостные мысли наливали

виски тяжестью. Теперь знала, что отец жив, но в тяжелом состоянии. Предпочитала радоваться, что

он жив, а не плакать, что он «тяжелый». Иначе можно сойти с ума. Вот только не могла никак до

этого момента поговорить с мамой. Решила, что сообщения Бардина, что с ней все в порядке, будет

пока достаточно. Знала, как матери плохо. И знала, что услышав мамин голос разревется. А не

хотела. Нужно поддержать мать, убедить и тоном своим и словами, что все отлично, что

беспокоиться больше не о чем, а не добавлять ей переживаний истерикой. Мама и так из-за отца