Досужие размышления досужего человека - Джером Клапка Джером (2012)

Иногда я думаю, что всем нам в светском обществе очень бы не помешало носить аккуратные карточки, скажем, пришпиливать их на спину, с необходимыми сведениями: правильно написанное имя (и как оно произносится); наш возраст (по правде говоря, не так уж это необходимо, но ради того, чтобы поддерживать беседу. Однажды я серьезно обидел немецкую леди, потребовав от нее сведений о франко-германской войне. На мой взгляд, она бы не стала возражать, если бы ее приняли за сорокалетнюю, но оказалось, что ей тридцать семь. Не будь я англичанином, пришлось бы драться на дуэли); наши религиозные и политические воззрения; непременно список тем, в которых мы лучше всего разбираемся; и несколько фактов о нашей карьере – достаточно для того, чтобы незнакомец случайно не попал впросак (выражаясь вульгарно). Прежде чем отпустить шутку о демпинге или начать дискутировать о дешевой китайской рабочей силе, можно заглянуть за спину и проверить, нет ли у собеседника пометки «идет напролом» или «за буров». Гости, ищущие покладистых собеседников (покладистый человек, согласно определению покойного лорда Биконсфилда, – это человек, который во всем с вами согласен), могут сделать правильный выбор.

– Прошу прощения, не будете ли вы так любезны повернуться на минутку? А, «оригинал-вагнерианец»! Боюсь, мы с вами не найдем общего языка, я предпочитаю итальянскую школу.

Или:

– Как восхитительно! Я вижу, вы не верите в вакцинацию. Позвольте пригласить вас на ужин?

С другой стороны, те, кто любит поспорить, всегда смогут подобрать подходящего оппонента. Можно назначить распорядителя, он будет стоять в центре комнаты и вызывать партнеров: «Леди с устойчивыми взглядами в пользу женского избирательного права желает познакомиться с джентльменом, придерживающимся убеждений святого Павла. С намерением поспорить».

Некая американская леди год или два назад написала мне по-настоящему хорошее письмо: она с таким пониманием оценивала мою работу, критиковала ее, проявляя сочувственный интерес, и добавила, что, будучи летом в Англии, едва не приняла приглашение на встречу со мной, но в последний момент передумала; она чувствовала уверенность (леди изложила свою точку зрения весьма любезно, но сводилось все к этому), что при личной встрече я не смогу оправдать ее ожиданий. Я искренне пожалел, что леди пошла на попятный; право же, встреча с такой здравомыслящей женщиной дорогого стоит. Автор, которого представляют людям, прочитавшим (или утверждающим, что прочитали) его книги, всегда чувствует себя, как мужчина, впервые встречающийся с родственниками своей будущей супруги. Они очень милы. Они изо всех сил стараются, чтобы он чувствовал себя непринужденно. Но он интуитивно понимает, что разочаровал их. Я вспоминаю, как совсем молодым человеком посетил прием, где основным гостем был знаменитый американский юморист. Я стоял сразу позади леди, беседующей со своим мужем.

– Он выглядит совсем не забавно, – говорила леди.

– Вот те на! – отвечал муж. – А как он, по-твоему, должен выглядеть? Ты что думала – у него будет красный нос и повязка на глазу?

– Ну, право же, он все равно мог выглядеть более забавно, – возразила леди с крайним неудовольствием. – Иначе чего ради мы сюда пришли?

Мы все знаем историю о хозяйке дома, которая, перегнувшись через стол, попросила одного остряка, не будет ли он так любезен поскорее сказать что-нибудь смешное, потому что ее дорогим деткам уже пора идти спать. Детки, думаю я, не привыкли к острякам, не желающим быть смешными. Однажды я пригласил к себе в гости на выходные приятеля. Он комедиант, и до его появления я распространялся о его чувстве юмора – вероятно, несколько опрометчиво – в присутствии некоей юной особы. Она живет со мной, слушает только то, чего не должна, и никогда не слышит того, что следует. Так сложилось, что в тот вечер он был не в комическом настроении. После обеда моя юная родственница забралась ко мне на колени и целых пять минут сидела молча, а потом прошептала: