Укромный уголок - Анна Даунз (2021)

— Пожертвовала уйму денег людям, пострадавшим от природных катастроф.

— Да ну?

— Ага. А вы что сделали?

— О, да так… Что-то похожее.

— Кому-то пожертвовали деньги? Кому?

— Не помню.

— Весьма любопытно, потому что здесь написано, что вы неоднократно перечисляли «беспрецедентные суммы в благотворительные фонды и организации, специализирующиеся на защите детей». Общий объем пожертвований составляет… — Верити замолчала. — Ого. Вы просили их о неразглашении?

Скотт похрустел пальцами.

— Ну, видишь ли, компания приносит неплохой доход, а у меня уже есть яхта, так что… — Он подошел ближе к панорамному окну. Под темнеющим небом люди сновали по земле, как паразиты.

— Вы очень хороший человек, Скотт, — сказала Верити спустя некоторое время.

Он поморщился.

— Это правда, — продолжила она, шагнув к нему ближе. — Вы много помогаете людям и не требуете благодарности. Вы очень помогли мне и даже не отдаете себе в этом отчета.

— О, перестань, — попросил Скотт, отстраняясь. Он не был хорошим человеком, и деньги, пожертвованные нескольким благотворительным фондам, не могли этого изменить.

— Я не хочу вас смущать, но мне необходимо поговорить с вами об этом. Я еще ни разу не поблагодарила вас как следует.

Скотту вдруг стало трудно дышать. Не заслужил он никаких благодарностей. Он трус, неудачник. Не лучше своего гнусного папаши.

У него в кармане завибрировал мобильный телефон.

— Вы дали мне шанс, когда от меня все отвернулись, — продолжала Верити, которую разобрало на откровенность. — Вы помогли мне встать на ноги. Вы меня спасли.

— Верити, хватит. Не надо. — Скотт сунул руку в карман. По коже бежали мурашки. Он отошел от помощницы подальше.

— Что с вами? — встревожилась она.

Скотт знал, что ведет себя невежливо, но он не мог дышать. Ему нужно было немедленно выйти отсюда. Телефон жег ладонь, как раскаленные угли.

— Прости, мне надо… э-э… — Он выбежал на лестничную площадку и бросился вниз по ступенькам в свой кабинет, захлопнул дверь и нажал на переключатель — стеклянные стены сделались матовыми, непрозрачными. Лишь после этого Скотт достал из кармана телефон. Они были там — слова, заключенные в рамки полей сообщений. Те самые слова, которые он надеялся никогда не прочитать и не услышать.

Она знает.

Сердце пропустило удар, во рту пересохло.

За первой последовала вторая эсэмэска:

Она расскажет.

Скотт чуть не выронил телефон — вспотевшие ладони стали скользкими.

Не паникуй, — набрал он текст. — Я ей заплачу.

Внизу экрана появились три точки — это означало, что Нина сейчас печатает, но сообщение всё никак не появлялось. Он представил жену в подвале, как она сидит там, склонившись над макбуком и занеся пальцы над клавиатурой.

Словно на автопилоте, Скотт пересек кабинет тремя широкими шагами, схватил графин с виски и хрустальный бокал с полки шкафа. Налил щедрую порцию и опрокинул в рот.

Прошло несколько минут, а Нина так и не ответила. Тогда он совершил еще одну попытку.

Сиди тихо. Ничего не делай. Я еду.

Опять пауза. И вторая порция виски.

Нет, — наконец ответила Нина. — Мне надоело поступать по-твоему. Я сама разберусь.

Скотт почувствовал слабость во всем теле, будто внезапно оказался под водой.

А потом он размахнулся и запустил бокал в стену с такой силой, что хрусталь разлетелся на тысячу сверкающих осколков.

Глава сороковая. Эмили

На обед было горячее, исходящее паром и лоснящееся бразильское рагу из морепродуктов.

Нина хлопотала на летней кухне у бассейна — расставляла на столе миски и вазочки с цветами, раскладывала столовые приборы, переливала лимонад в кувшин. Закончив, она отступила на пару шагов и обвела удовлетворенным взором плоды своих трудов. На ее лице застыла улыбка куклы Барби, глаза были широко открыты, взгляд лихорадочно метался туда-сюда.