Укромный уголок - Анна Даунз (2021)

— Бежим! — Эмили потащила Аврелию за собой в сторону, осматривая стену в поисках приступок или трещин, чтобы перелезть через нее, но девочка дернулась в противоположном направлении, вырвалась и со всех ног кинулась к женщине, которую считала своей матерью.

— Нет! Вернись! — закричала Эмили, но Аврелию было уже не догнать.

Эмили ничего не оставалось, как шмыгнуть в кусты слева от ворот. Пробившись через переплетение веток, она побежала вдоль стены, разыскивая какую-нибудь приступку, и вскоре заметила, что один кирпич наверху выступает из кладки, а в нескольких метрах у ящика с компостом стоит тачка Ива. Эмили перевернула ящик, вытряхнув из него содержимое, поставила его вверх дном на тачку и подкатила к стене.

Далеко позади Нина выкрикивала ее имя.

Эмили, разбежавшись, заскочила на шаткую конструкцию, допрыгнула до кирпича, ухватилась за него одной рукой, подтянулась и, обдирая голые колени о кладку, ухитрилась достать другой рукой до края стены. Каким-то чудом ей удалось в конце концов лечь на кромку стены животом и перекинуть одну ногу на другую сторону. Оседлав стену, девушка выпрямилась и оглянулась на семейный особняк.

В лучах прожекторов охранного освещения Нина мчалась к ней.

Пятно света от ее фонаря поймало Эмили в прицел, на мгновение ослепив. Но еще до этого девушка успела разглядеть напряженное злое лицо Нины — и какой-то блестящий предмет в ее руке.

У Нины был пистолет.

Эмили недоверчиво ахнула. Образ доброй, заботливой Нины, обожающей детей и животных, комически не сочетался с оружием. Нина с пистолетом была как Белоснежка с мачете. Рациональное мышление подсказывало, что вся эта безумная ситуация должна разрешиться в течение нескольких секунд, потому что такого просто не бывает в реальной жизни: люди, которых ты знаешь — и любишь, — не превращаются в чокнутых лунатиков с пушкой наперевес. Сейчас видение исчезнет.

Но это была реальность. Нина бежала по песчаной дороге, ее лицо было искажено яростью. А потом она замедлила шаг, вскинула пистолет — и вдруг он тоже стал до боли реальным, и все вокруг сделалось невыносимо настоящим, неподдельным, существующим здесь и сейчас. И тогда в голове Эмили будто щелкнули тумблером. Она в то же мгновение спрыгнула за стену и еще в полете услышала оглушительный звук, будто молотком шарахнули по листу железа.

Приземление было жестким — она тотчас сгруппировалась и покатилась по траве. Боль прошила ногу от лодыжки до бедра, но Эмили все равно вскочила и заковыляла по растрескавшейся от солнца земле. В голове вихрем кружились оголтелые мысли: «Она выстрелила в меня неужели попала я ранена истекаю кровью не могу бежать она догонит выстрелит снова я умру она меня убьет уже догоняет куда мне мать твою бежать бежать бежать бежать бежать бежать…»

Эмили ничего не слышала, кроме собственного бешеного сердцебиения и гула крови в ушах, а потом вдалеке клацнули ворота.

«Она идет!»

Девушка бросилась бежать. Позади гасли за деревьями огни «Керенсии», она петляла между кустами, выискивая в темноте ухабистую дорогу. Где-то впереди — за много миль от нее — пролегало шоссе.

Эмили в темноте спотыкалась о камни и корни деревьев, наткнулась на толстую, низкую ветку и, отпрянув, угодила в колючий куст — шипы впились в голые ноги. Она выставила руки перед собой, пытаясь защититься от других препятствий, но из мрака со всех сторон, снизу и сверху появлялись новые угрозы — ветки, крапива, кочки, полусгнившая изгородь. Слева долетел какой-то рокот, и она остановилась: «Это что, океан? Я бегу не в том направлении!» Повернула обратно и угодила в яму ногой, уже травмированной прыжком с ворот. Ступня вывернулась, и девушка вскрикнула от боли, принялась звать на помощь, хоть и знала, что никто не придет.

Она поковыляла дальше, по колено влезла в заросли папоротника. Теперь отовсюду слышались шорох и треск.