Проклятая игра - Клайв Баркер (1985)

– Почему бы тебе не заткнуться?

Лютер пожал плечами.

– Старик тебе его дал?

– Я же сказал тебе. Захлопни пасть.

– Сдается мне, ты глубоко увяз, приятель. Знаешь, что ты – почетный гость на этой пирушке?

– Я собираюсь встретиться с друзьями старика, вот и все.

– Ты имеешь в виду Двоскина и этих придурков? Вот подфартило, да?

– А ты у нас сегодня кто, виночерпий?

Лютер поморщился, вытаскивая пробку из очередной бутылки.

– У них на особых вечеринках не бывает официантов. Уж слишком личное дело.

– В каком смысле?

– Откуда мне знать? – сказал Лютер, пожимая плечами. – Я ведь обезьяна, верно?

Между восемью и половиной девятого машины начали подъезжать к Приюту. Марти ждал в своей комнате, когда его позовут присоединиться к остальным гостям. Он услышал голос Куртсингера и голоса женщин; доносился смех, временами пронзительный. Интересно, подумал он, это жены, которых они привезли с собой, или дочери.

Зазвонил телефон.

– Марти. – Это был Уайтхед.

– Сэр?

– Почему бы тебе не подняться и не присоединиться к нам? Мы ждем тебя.

– Да, точно.

– Мы в белой комнате.

Еще один сюрприз. Эта голая комната с уродливым алтарем казалась неподходящим местом для званого ужина.

На улице вечерело, и прежде, чем подняться в комнату, Марти включил свет на лужайке. Прожекторы пылали; их свет проникал в дом словно эхо. Его прежний трепет полностью сменился смесью непокорности и фатализма. Главное – не плюнуть в суп, а с остальным он как-нибудь разберется.

– Заходи, Марти.

Атмосфера в белой комнате уже была удушающе густой от сигарного и сигаретного дыма. Никто не пытался украсить это место. Единственным украшением являлся триптих: распятие было таким же ужасным, каким его помнил Марти. Когда он вошел, Уайтхед встал и приветственно протянул ему руку с почти ослепительной улыбкой на лице.

– Закрой дверь, пожалуйста. Проходи и садись.

За столом было всего одно свободное место. Марти подошел к нему.

– Ты, конечно, знаешь Феликса.

Адвокат Оттавей, Стриптизерша-с-веерами, кивнул. Голая лампочка отбрасывала свет на его макушку и обнажала линию парика.

– Лоуренса тоже.

Двоскин, тощий тролль, как раз потягивал вино. Он пробормотал приветствие.

– И Джеймса.

– Привет, – сказал Куртсингер. – Как приятно снова тебя видеть.

Сигара, которую он держал в руке, была самой большой, какую Марти когда-либо видел.

Разобравшись со знакомыми лицами, Уайтхед представил трех женщин, сидевших между мужчинами.

– Наши сегодняшние гости, – сказал он.

– Привет.

– Это мой бывший телохранитель Мартин Штраус.

– Мартин. – Ориана, женщина лет тридцати пяти, кривовато улыбнулась ему. – Приятно познакомиться.

Уайтхед не назвал ее фамилию, и Марти подумал: интересно, это жена одного из мужчин или просто подруга? Она была намного моложе Оттавея и Куртсингера, между которыми сидела. Возможно, любовница. Эта мысль мучила его.

– Это Стефани.

Стефани, которая была старше первой женщины на добрых десять лет, наградила Марти взглядом, который, казалось, раздел его с головы до ног. Взгляд был до ужаса откровенным, и ему стало интересно, заметил ли его кто-нибудь еще за столом.

– Мы так много о вас слышали, – сказала она, ласково положив ладонь на руку Двоскина. – Верно?

Двоскин ухмыльнулся. Отвращение Марти к этому человеку было таким же глубоким, как всегда. Трудно представить, как и почему кто-нибудь захотел бы прикоснуться к нему.

– …И, наконец, Эмили.

Марти повернулся, чтобы поприветствовать третье новое лицо за столом. В этот момент Эмили опрокинула бокал с красным вином.

– О господи! – воскликнула она.