Проклятая игра - Клайв Баркер (1985)

Ему потребовалось всего несколько минут, чтобы ознакомиться с расположением комнат. Рулетка, покер, блек-джек: все и многое другое было доступно. Атмосфера серьезная: легкомыслие не приветствовалось там, где деньги можно выиграть или проиграть в таких масштабах. Если мужчины и немногие женщины, населявшие эти тихие анклавы, и пришли сюда, чтобы развлекаться, они ничем себя не выдавали. Это была работа, тяжелая и серьезная. На лестнице и в коридорах происходили тихие обмены репликами – и, конечно, звонки из-за столиков. В остальном обстановка почти благоговейно приглушенная.

Марти неторопливо переходил из комнаты в комнату, останавливаясь на краю то одной игры, то другой и знакомясь с этикетом этого места. Никто не удостоил его больше чем взглядом: он слишком хорошо вписывался в рай для одержимых.

Предвкушение момента, когда он наконец сядет за игру, возбуждало, он еще немного побаловал себя. В конце концов, впереди целая ночь, и он слишком хорошо знал, что деньги в его кармане исчезнут через несколько минут, если потерять осторожность.

Марти вошел в бар, заказал виски с водой и оглядел собутыльников. Все они были здесь по одной причине: пытались обдурить случайность. Большинство пили в одиночестве, готовясь к предстоящим играм. Позже, когда будут выиграны целые состояния, может случиться танец на столе или импровизированный стриптиз пьяной любовницы. Но для этого еще было рано.

Появился официант. Молодой человек, самое большее двадцати лет, с усами, которые выглядели нарисованными; он уже достиг той смеси подобострастия и превосходства, которая отмечала его профессию.

– Простите, сэр… – начал он.

Желудок Марти сжался. Неужели кто-то раскроет его блеф?

– Да?

– Скотч или бурбон, сэр?

– А-а. Хм… скотч.

– Очень хорошо, сэр.

– Принесите его к столу.

– Где вы будете, сэр?

– Рулетка.

Официант удалился. Марти подошел к кассе и купил фишек на восемьсот фунтов, затем вошел в комнату для игры в рулетку.

Он никогда не был сто́ящим игроком в карты. Это требовало техник, которые ему казалось скучным изучать; как бы он ни восхищался мастерством великих игроков, само это умение размывало суть противостояния. Хороший игрок в карты пользовался удачей, великий мог ее оседлать. Но рулетка, хотя и имела свои системы и приемы, была более чистой игрой. Ничто так не очаровывало, как вращающееся колесо: его цифры расплывались, шар дребезжал, когда приземлялся и снова прыгал.

Он сел за стол между сильно надушенным арабом, говорившим только по-французски, и американцем. Ни один из них не сказал ему ни слова: здесь не было ни приветствий, ни прощаний. Все тонкости человеческого общения принесены в жертву делу.

Это была странная болезнь. Ее симптомы напоминали влюбленность: учащенное сердцебиение, бессонница. Единственное верное лекарство – смерть. Пару раз он ловил свое отражение в зеркале бара казино или в стекле кассы и встречал затравленный, голодный взгляд. Но ничто – ни отвращение к самому себе, ни пренебрежение друзей – не могло полностью искоренить аппетит.

Официант поднес стакан к его локтю, звякнув льдом. Марти дал ему большие чаевые.

Колесо завертелось, хотя Марти присоединился к столу слишком поздно, чтобы положить деньги. Все глаза были прикованы к кружащимся цифрам…