Проклятая игра - Клайв Баркер (1985)

Он не взял предложенную коробку, и она, упав между ними, открылась. Роскошный блеск шубы выплеснулся наружу; она не смогла удержаться и наклонилась, чтобы поднять ее.

– О, Марти… – прошептала она.

Пока он смотрел на ее блестящие волосы, кто-то появился на верхней площадке лестницы.

– В чем проблема?

Марти поднял голову. Флинн стоял на лестничной площадке, одетый только в нижнее белье и носки. Он был небрит. В течение нескольких секунд он молчал, жонглируя вариантами. Затем улыбка, его панацея, появилась на лице.

– Марти, – воскликнул он, – как делишки?

Марти посмотрел на Чармейн – она смотрела в пол. Свернутая шуба в ее руках напоминала мертвое животное.

– Понятно, – сказал Марти.

Флинн спустился на несколько ступенек. Его глаза были налиты кровью.

– Это не то, что ты думаешь. Честное слово, не то, – сказал он, останавливаясь на полпути вниз и гадая, в какую сторону прыгнет Марти.

– Это именно то, что ты думаешь, Марти, – тихо сказала Чармейн. – Мне очень жаль, что тебе пришлось узнать об этом, но ты так и не позвонил. Я сказала, позвони перед тем, как придешь.

– Как долго? – пробормотал Марти.

– Два года, плюс-минус.

Марти взглянул на Флинна. Они играли вместе с той черной девушкой – Урсулой, кажется? – всего несколько недель назад, и, когда молоко было пролито, Флинн ускользнул. Он вернулся сюда, к Чармейн. Интересно, подумал Марти, помылся ли он перед тем, как присоединиться к Чармейн в их двуспальной кровати? Скорее всего, нет.

– Почему он? – неожиданно для себя спросил Марти. – Почему он, ради всего святого? Не могла найти кого-то получше?

Флинн ничего не сказал в свою защиту.

– Я думаю, тебе лучше уйти, Марти, – сказала Чармейн, неуклюже пытаясь уложить шубу обратно.

– Он такой говнюк, – сказал Марти. – Разве ты не видишь, какое он дерьмо?

– Он был рядом, – с горечью ответила она. – А ты нет.

– Да он же гребаный сутенер, черт возьми!

– Да, – сказала она, оставив коробку лежать, и, наконец, поднявшись с разъяренными глазами, выплюнула всю правду. – Да, совершенно верно. Как ты думаешь, почему я связалась с ним?

– Нет, Чар…

– Трудные времена, Марти. Не на что жить, кроме свежего воздуха и любовных писем.

Она стала шлюхой для него; этот ублюдок сделал ее шлюхой.

Лицо Флинна, стоявшего на лестнице, приобрело болезненный оттенок.

– Подожди, Марти, – сказал он. – Я ни в коем случае не заставлял ее делать то, чего она не хотела.

Марти подошел к подножию лестницы.

– Разве это не так? – воззвал Флинн к Чармейн. – Скажи ему, женщина! Неужели я заставил тебя делать то, чего ты не хотела?

– Не надо, – сказала Чармейн, но Марти уже начал подниматься по лестнице. Флинна хватило всего на две ступеньки, потом он шагнул назад. – Эй, да ладно тебе… – Сутенер вскинул ладони, защищаясь от ударов.

– Ты сделал мою жену шлюхой?

– Да как я мог?

– Ты сделал мою жену гребаной шлюхой?

Флинн повернулся и рванул к площадке. Марти, спотыкаясь, побежал за ним по лестнице.

– Ублюдок!

План побега сработал: Флинн оказался в безопасности за дверью и придвинул к ней стул, прежде чем Марти успел выйти на лестничную площадку. Все, что он мог сделать, – стучать по панелям, бесполезно требуя, чтобы Флинн впустил его. Небольшой паузы хватило, чтобы его гнев утих. К тому времени как Чармейн добралась до верха лестницы, он перестал разглагольствовать перед дверью и прислонился спиной к стене, чувствуя, как подступают слезы. Она ничего не сказала; у нее не было ни средств, ни желания преодолеть пропасть между ними.

– Он. – Это было все, что Марти смог сказать. – Из всех людей.

– Он был очень добр ко мне, – ответила она. У нее не было ни малейшего желания вступаться за них; Марти оказался здесь незваным гостем. Она не должна перед ним извиняться.

– Я же тебя не бросал.