Бесспорно, он знал обо всем. Был не просто приверженцем, а фанатиком контроля. Вел себя словно безжалостный диктатор, примахивающийся к чужим территориям как к своим будущим владениям.

— Все это можно закончить за одну-две недели. Потом мы могли бы подумать о ликвидации фирмы.

Я прикидывала, как ответить, чтобы не вызвать ответную бурю при Войтеке.

— «Рейманн инвестигейшн» не приносит доходов, — добавил Роберт.

Это была неправда, но я не могла даже заикаться на данную тему. Знала, чем может кончиться обсуждение слов мужа. Правда, днем он не поднял бы на меня руку, но я могла бы оказаться взаперти, да и Войтек наверняка ощутил бы враждебную обстановку. Дети чувствуют больше, чем полагают об этом их родители.

— Но и не требует больших затрат, — заметила я.

— Больших, может, и нет…

— Подумай еще.

— Хорошо, — заверил меня муж, усмехнувшись.

Минутой позже я поцеловала сына в щеку и ласково похлопала его по спине. Вообще, у меня уже давно возникло такое чувство, что вот-вот — и Войтек решительно покончит со всеми этими нежностями.

Проводив их взглядом, я вынула охлажденное просекко и в одиночестве присела у стола. Снаружи возился работник-украинец, отвечавший за состояние газонов. Время от временя он украдкой поглядывал на меня, выполняя, видимо, поручение Роберта.

Налив себе вина, я не стала пить его сразу. Некоторое время сидела у стола неподвижно, глядя перед собой, словно пыталась пронзить взглядом пространство.

Роберт закроет «Рейманн инвестигейшн». И я ничего не могла с этим поделать. Точно так же, как и всегда, когда он принимал какое-либо решение. Никто и ничто не могло убедить его отменить задуманное.

Времени у меня оставалось в обрез, и его нужно было использовать по максимуму.

Взяв бокал, я пошла наверх. Если камера слежения включена или же работники получили задание следить за мной, Роберт непременно поинтересуется, как я провела свое время. Однако в сложившейся ситуации приходилось рисковать…

Я выслала Вернеру эсэмэской код активации и стала ждать.

Наконец, он появился — и сразу оценил ник, который я ему присвоила в этот раз: «Ж. Верн». Себя же обозначила как «Кас».

(Ж. Верн) Чувствуется, на этот раз чувство юмора при тебе.

(Кас) Безусловно.

(Ж. Верн) И, несомненно, ты любишь сокращать имена.

(Кас) У каждого есть свои особенности.

(Ж. Верн) У каждого также есть собственный план, пока в рыло ему не прилетит первый удар.

Я вскинула брови. Ему невдомек, насколько фигово он выступил с этой «золотой» фразой.

(Ж. Верн) Это Майк Тайсон. И, в общем-то, он прав — с одним «но». Ева обезопасила свой план с учетом всех возможных случаев. И приготовилась к любым неожиданностям.

(Кас) Так что? Ты отгадал пароль?

(Ж. Верн) С третьей попытки. У меня их оказалось всего лишь три.

Я выпила, и мне сразу полегчало. Не знаю — то ли благодаря алкоголю, то ли из-за того, что Дамиану удалось напасть на что-то конкретное.

(Ж. Верн) Гудини гордился бы ею.

(Кас) Кем?

(Ж. Верн) Евой. Выкинула такой номер, что…

Фраза оборвалась, а вскоре его сообщение исчезло.

(Ж. Верн) Это — мелочь. Важно то, что она со мной связалась.

Я немедленно припала к клавиатуре:

(Кас) Что? Как?!

(Ж. Верн) После ввода пароля я попал на другую страницу. Сначала подумал, что это та же самая, только обновившаяся. Но нет. Меня перенаправили в иное место.

(Кас) И куда же?

(Ж. Верн) В «Глубокую сеть», естественно.

(Кас) То есть?

Курсор мигал на черном экране, но ответа не было. В голове у меня начался хоровод черных мыслей, рушащих мой недавний оптимизм. Я без труда могла представить себе, как кто-то нападает на след Дамиана. Изолирует его в придорожном отеле, а потом высылает людей, чтобы они им занялись. Точно так же, как было в случае с его другом.