Каменные небеса - Нора Джемисин (2017)

Хьярка с остальными следовали за тобой, хотя и медленнее – они не ощущают твоей паники. Наконец ты замечаешь один пилон, который был открыт – похоже, взрезан, словно гигантским ножом; три неровных косых надреза, а затем кто-то заставил дверь выпасть наружу. Щель шириной в фут. Но за ней широкий низкий коридор, спускающийся во тьму. Кто-то выбирается из него, когда ты тянешься к двери и замираешь.

– Нэссун! – ахаешь ты, потому что это она.

Девочка в дверном проеме выше на несколько дюймов, чем ты помнишь. Ее волосы сейчас длиннее, заплетены в две косы, заброшенные назад за плечи. Ты едва узнаешь ее. Она резко останавливается, увидев тебя, на лбу ее пролегает маленькая складочка растерянности, и ты понимаешь, что и ей трудно узнать тебя. Затем приходит узнавание, и она смотрит на тебя так, будто ты последнее, что она ожидала увидеть. Потому что так оно и есть.

– Привет, мама, – говорит Нэссун.

14

Я, в конце времен

Я СВИДЕТЕЛЬ ТОМУ, ЧТО ПРОИСХОДИТ ДАЛЬШЕ. И буду рассказывать как свидетель. Я наблюдаю за тем, как ты и твоя дочь встречаетесь лицом к лицу впервые за два года, над пропастью испытаний. Только я один знаю, через что вы обе прошли. Каждая из вас может судить о другой только по внешности, действиям и шрамам, по крайней мере, сейчас. Ты: гораздо худее, чем та мать, которую она в последний раз видела, когда однажды решила прогулять школу. Пустыня закалила тебя, иссушила твою кожу; от кислотного дождя твои волосы выцвели до более светло-коричневого, чем должны быть, и седины стало больше. Одежда, что болтается на тебе, также потеряла цвет от пепла и кислоты, и пустой правый рукав твоей рубашки завязан узлом; он болтается, откровенно пустой, пока ты переводишь дыхание. И еще часть первого впечатления Нэссун от тебя после Разлома: за тобой стоит группка людей, которые пялятся на Нэссун с ощутимой опаской. Однако ты показываешь только боль. Нэссун спокойна, как камнеед. Она подросла всего на четыре дюйма после Разлома, но для тебя это кажется целым футом. Ты видишь в ней начало полового созревания – рановато, но такова жизнь в тяжкие времена. Тело пользуется преимуществами безопасности и изобилия, когда может, и девять месяцев в Джекити хорошо сказались на ней. Возможно, в следующем году у нее начнутся менструации, если будет достаточно еды. Но самые большие изменения нематериальны. Эта настороженность взгляда, ничего похожего на робкую неуверенность, которую ты помнишь. Ее поза: плечи расправлены, ноги крепко уперты в землю. Ты миллион раз говорила ей не сутулиться, и вот, теперь она, выпрямившись, выглядит такой высокой и сильной. Такой прекрасно сильной.

Ее орогения ощущается тобой как тяжесть на мире, твердая, как скала, и точная, как алмазное сверло. Злой Земля, думаешь ты. Она сэссит точно так же, как ты.

Все кончено еще до начала. Ты чувствуешь это так же точно, как сэссишь ее силу, и это приводит тебя в отчаяние.

– Я искала тебя, – говоришь ты. Ты бессознательно поднимаешь руку. Твои пальцы растопырены, дрожат, сгибаются и снова раскрываются, наполовину в хватательном, наполовину в молящем жесте.

Она смотрит исподлобья.

– Я была с папой.

– Я знаю. Я не могла найти тебя. – Это очевидно излишне; ты ненавидишь себя за беспомощную болтовню. – С тобой… все в порядке?

Она в тревоге отводит взгляд, и тебя волнует, что она заботится явно не о тебе.

– Мне надо… Моему Стражу нужна помощь.

Ты цепенеешь. Нэссун слышала от Шаффы о том, чем он был до Миова. Она разумом понимает, что Шаффа, которого знала ты, и Шаффа, которого любит она, – совершенно разные люди. Она видела Эпицентр и то, как он ломает своих обитателей. Она помнит, как ты замирала, ровно как сейчас, при одном виде винного цвета, – и, наконец, здесь и сейчас, в конце мира, она понимает, почему. Она узнает тебя лучше, чем когда-либо в своей жизни.