Циклоп - Клайв Касслер (1986)

— Коламбус, их сигнал исходит не от Земли, повторяю, сигнал исходит не от Земли. Они находятся в космосе, где–то недалеко от вас.

— Ладно, ребята, это было очень смешно.

Директор НАСА по летным операциям прервал его:

— Это не шутка. Джек, я Ирвин Митчелл. Дайте команду принять Штейнмеца и его колонистов.

— Каких колонистов?

— Наконец–то я слышу голос кого–то из «внутреннего ядра»! — воскликнул Штейнмец. — На мгновение мне уже показалось, что нам придется ломиться через парадные ворота.

— Прости, Эли. Президент подумал, что лучше держать все в тайне, пока вы не доберетесь до Коламбуса.

— Мне кто–нибудь объяснит, что происходит? — раздраженно спросил Шерман.

— Эли все объяснит при встрече, — ответил Митчелл.

Затем он обратился к Штейнмецу:

— В каком состоянии твои раненые?

— Сейчас отдыхают, но одному понадобится серьезная операция. Пуля застряла недалеко от основания мозга.

— Вы все слышали, Джек, — сказал Митчелл. — Предупредите экипаж челнока. Они должны подготовиться к отлету.

— Будет сделано. — Голос Шермана казался спокойным и решительным, но он был слишком любознательным, чтобы так просто отправиться исполнять приказ. — Где хоть эта… колония Джерси находится?

— Вы поверили бы, если бы я ответил вам, что на Луне? — спросил Митчелл.

— Нет, — твердо сказал Шерман. — Дураку понятно, что не поверил бы.

Комнату Теодора Рузвельта в Западном крыле Белого дома когда–то называли рыбной комнатой за расставленные в ней аквариумы и рыбацкие трофеи Франклина Делано Рузвельта. Во время президентства Ричарда Никсона она была обставлена в стиле кабриоль и использовалась для служебных совещаний и редких пресс–конференций.

Стены и ковер отдавали светлыми и темными оттенками терракотового цвета. На восточной стене над резной деревянной полкой камина висела картина «Декларация независимости». Внимательно осмотрев южную стену комнаты, можно было заметить нарисованный Тадеушем Стыкой в Париже портрет Теодора Рузвельта, сидящего верхом на коне. Президент предпочитал проводить важные переговоры именно в этой комнате, а не в официальном зале кабинета министров, отчасти потому, что в ней не было окон.

Он находился во главе стола переговоров и что–то писал в блокноте. По левую руку от него был министр обороны Джесс Симмонс. Дальше за ним сидели директор ЦРУ Мартин Броган, Дэн Фосетт и Леонард Хадсон. Госсекретарь Дуглас Оутс сидел сразу справа от президента, за ним располагались советник по национальной безопасности Алан Мерсье и генерал военно–воздушных сил Алан Пост, который руководил военно–космической программой.

У Хадсона ушло более часа на рассказ людям президента об истории колонии Джерси. Сначала они сидели молча, не перебивая и поражаясь его повествованию. Но когда сдерживать любопытство стало невозможно, засыпали мужчину кучей вопросов. На них ему пришлось отвечать, пока президент не приказал подать в зал обед.

Восторженные комплименты Хадсону и работе «внутреннего ядра», последовавшие следом за возгласами удивления, понемногу стихли, когда рассказ дошел до инцидента с советскими космонавтами.

— Когда колонисты Джерси благополучно вернутся на мыс Канаверал, — сказал президент, — я смогу смягчить гнев Антонова, поделившись с ним частью данных о великих открытиях Штейнмеца и его команды.

— Почему мы должны с ними делиться? — возмутился Симмонс. — Они и так уже украли у нас достаточно технологий.

— Не стану отрицать их воровство, — ответил президент. — Но если бы я был на месте Антонова, то убийство четырнадцати наших астронавтов им бы просто так с рук не сошло.

— Поддерживаю вашу мысль, господин президент, — сказал госсекретарь Оутс. — Но если бы вы все–таки оказались на его месте, какие действия вы могли бы предпринять?

— Все просто, — перебил генерал Пост. — Если бы я был на месте Антонова, то приказал бы взорвать Коламбус.