Живое - Марина Суржевская (2021)

— Приютских крыс нелегко обмануть. Мы чуем подвох. Мы приучены к осторожности. И мы не хотим открывать эту гребаную Дверь. Но быстро понимаем, что у нас нет выбора. Никакого! И однажды мы все-таки делаем это. Задыхаясь, приходим сюда. Ищем живое. И возвращаемся. Чтобы стать чудовищами. Это хуже смерти, февр. Потому что проклятая Дверь соединяет нас с тварью Мертвомира — и мы становимся ею. Эту тайну ты хотел узнать?

— Зачем? — бледный Кристиан обернулся к Стивену Квину.

Тот выглядел спокойным и задумчивым. Ничто из услышанного не было для него откровением.

Верховный пожал плечами и легко улыбнулся.

— Ты ведь уже понял, Стит. Все дело в Дарах, их стало слишком мало. Люди больше не могут находить их самостоятельно, слишком мало времени на поиск, слишком далеко надо идти. А империи жизненно необходимы февры и двери-асы! Мы искали способ продлить время нахождения в Мертвомире, найти новые лазейки, мы испробовали многое! Но выход был лишь один.

— Создать тех, кто может здесь жить. И сможет приносить Дары прямо к Двери, — прошептала я. Страшная правда Двериндариума ужасала. Я вспомнила Киара, который нашел железо, и задумалась. Возможно, к лордам и наследникам старших родов Двериндариум был более щедр, чем к таким парням, как бедняга Ринг. И возможно, это тоже было делом рук Малого Совета. Власть империи держится на аристократах, на первых родах, на наследниках имен и состояний. И так должно оставаться и впредь. А значит, эти наследники должны находить свой Дар.

Все так просто. Ужасающе просто…

— Архивариусы смогли расшифровать древние тексты, — продолжил Верховный. — Когда сквозь Дверь прошли первые легионеры, многие из них вынесли из Мертвомира живое. И все обратились в… нечто иное. Эфримов. Хриавов. Агроморфов и бесхов. Память об этой ошибке запечатлели в бестиарии той эпохи. Да, все эти твари когда-то были людьми. А их изображения — это надгробные изваяния, пугающие потомков. Сотни лет спустя мы решили повторить опыт прошлого на благо будущего. Мне жаль, но у Совета не было иного выхода.

— Вы делали чудовищ из приютских детей, которых никто не будет искать? — ужаснулась я.

— Или из преступников, — Верховный снова пожал плечами. Сожаления в его глазах не было. — У всего есть своя цена! Такое решение — невеликая жертва ради всеобщего процветания. Меньшее зло ради блага всей империи. Цена благополучия порой высока, но мы готовы ее платить.

— Чужими жизнями! — с горечью воскликнула я. — Чужими!

— Вы посылали нас убивать чудовищ, которые на самом деле были… людьми? — задыхаясь, спросил Кристиан. Его взгляд метался между Стивеном Квином и Ржавчиной. — Мы убивали подростков, которые просто пытались вернуться?

— Вы убивали тварей Мертвомира, Стит! — жестко произнес Верховный. — Мало кто из вынесших живое сохранил разум! Большинство стало чудовищами, жаждущими крови! Слияние с живым делает из людей монстров, к сожалению. Дэйв — один из немногих, кому удавалось сохранять человеческие мысли на протяжении нескольких лет. И он прекрасно послужил на благо империи!

Ржавчина дернулся так, словно его ударили. Склонил голову, словно зверь перед прыжком. Но остался на месте.

— Только вы забыли сказать, Верховный, — хриплый голос моего приютского друга звучал почти ласково. — Забыли предупредить, что вернуться в свой облик невозможно. Что никто не вернулся обратно. Живое делает нас чудовищами. Навсегда. Все ваши обещания были враньем.

— Малый Совет знает, что происходит? Весь? И леди Куартис? — сипло спросил Кристиан.

— Конечно, — раздраженно бросил Стивен.

Взгляд Верховного остановился на мне, и я непроизвольно попятилась.