Хольмганг (сборник) - Вадим Калашов (2019)

Впрочем, в Валгаллу Адилс отправлял людей только в самом начале своего пути хольмгангера. Когда ему стало позволять мастерство, он не закончил смертью ни один поединок. На первый взгляд, в этом вопросе он стоял на тех же позициях, что и многие профессиональные бойцы, наподобие Гуннара Поединщика, но только на первый. Адилса не интересовали деньги, его интересовала победа. Если для того, чтобы доказать, что он лучше всех в Митгарде дерётся двумя мечами сразу, не требовалась убивать соперника, молодой ауг не видел смысла лишать Север ещё одного славного воина.

Но сегодня речь шла об оскорблении любимой жены. Оскорблении, нанесённом тем, кого Адилс некогда считал лучшим другом. Оскорблении безо всякой причины и безо всякого повода.

Олаф-рус знал, что за слова, которых он никогда не произносил, но под которыми подписался рунным письмом, ударив по рукам со стариком без имени, не чаявший души в юной супруге Адилс Непобедимый возьмёт только одну плату: его жизнь. Знал, но не испытывал беспокойства, потому что со времён одного дружеского эйнвинга ему было кое-что известно о младшем Чёрном брате, чего не знал ни один из его предыдущих противников.

Вот только сработает ли сегодня то, что помогло одержать победу десять лет назад?..

– … славу асов, ванов и светлых альвов сходитесь! И пусть победа достанется сильнейшему! – последний раз за этот хольмганг сказали двое судей, возвещая о начале главного поединка дня.

А начался он с того, что Олаф-рус сломя голову бросился в центр острова.

Он бежал, не думая о том, что бежит, по сути дела, «в гору», что впереди жаркая схватка, на которую было бы неплохо поберечь дыхание. В словенских землях ему довелось участвовать в состязаниях по «тризне» и «горице». В первом случае схватки проводились на похоронном кургане, во втором – по самым разным поводам, но тоже на возвышении. Их правила своей строгостью напоминали хольмганги викингов, а дружеский дух роднил и «горицу», и «тризну» с эйнвингами.

Из этих состязаний он усвоил одно: кто владеет высотой, тот владеет всем. Конунги, что не понимают этого, заставляют войска нести громадные потери от облепивших холмы лучников, и не могут организовать оборону против набирающей с горы невиданную скорость конницы. А поединщики по любым правилам, игнорируя рельеф местности, имеют не так уж много шансов на победу.

Адилс, посчитав, что Олаф набирает скорость для атаки, замедлил шаг и приготовился к защите. И каково же было его удивление, когда бывший друг, достигнув вершины, встал как вкопанный.

Непобедимый боец понял, что его одурачили. Такого с ним давно не было. Адилс закусил губу, а среди зрителей раздались смешки.

Поединщики сражались в рубахах из особым образом обработанной кожи и крепких кольчугах, но головы их были непокрыты. Молодой ауг считал, что глазные щели шлема с забралом-личиной ограничивают боковое зрение, так необходимое против бойца с двумя клинками, а открытый шлем, пусть даже с наносником – баловство, а не защита. И Олаф-рус не стал спорить, хотя имел иное мнение.

Так как шлемов не было, Олаф мог хорошо рассмотреть лицо Адилса. Такой роскоши товарищ детства не предоставил ему даже в минуту разговора с судьями. Адилс и тогда стоял спиной к русу в знак презрения.

Олаф видел, как противник пытается сохранить непроницаемое спокойствие, но волнение, когда бьёшься с тем, кого считал лучшим другом, тяжело скрыть. На вечно-загорелом лице Адилса застыла маска холодного презрения, но чем дольше в него всматривался Олаф, тем чаще эта маска давала трещины дрожащими складками.

Адилс впервые за несколько лет дороги хольмгангера нервничал на поле боя, и это было хорошо для его соперника, сохранившего ледяное спокойствие.