Хольмганг (сборник) - Вадим Калашов (2019)

Викинг из племени Рус был спокоен, потому что хольмганг не был для него убийством лучшего друга. Во-первых, он никогда не считал Адилса кем-то большим, чем товарищем по играм и эйнвингам, а во-вторых, если Адилс обнажил мечи с твёрдым намерением лишить Олафа жизни, то Олаф.

Звон четырёх мечей ознаменовал первое столкновение последнего поединка хольмганга. Адилс Непобедимый бросился в атаку резко и неожиданно. Многие зрители даже пропустили этот важный момент. Только что молодой ауг несколькими шагами ниже застывшего в защитной стойке Олафа осторожно ходил кругами, не спуская с него взгляд чёрных, как угли, глаз, а вот он уже выбивает из мечей противника стальной звон своими мечами.

Но это продолжилось недолго. Адилс был не настолько глуп, чтобы сражаться в невыгодном для себя положении. Он рассчитывал, превратив атаку в отступление, увести Олафа с вершины острова. Но Олаф слишком часто дрался по правилам словенской «горицы», чтобы позволить провести себя таким образом. Стоило Адилсу сделать один шаг назад-вниз, воин из племени Рус снова занимал выжидательную позицию.

Так повторилось несколько раз. Адилс Непобедимый применял самые различные хитрости и уловки, чтобы увести за собой противника, но противник словно прирос к тому месту, которое занял. Он чувствовал, насколько опаснее стали удары товарища детства за прошедшие десять лет, но для себя не чувствовал никакой опасности. Олаф-рус был слишком хорошим воином и провёл слишком много поединков по словенской «горице», чтобы позволить себя победить бойцу, который наступал «в гору». Даже такому, как Адилс Непобедимый.

Молодой ауг решил сказать прямо, пусть и без единого слова, что не будет сражаться с тем, кто занял более выгодную позицию. Он отошёл назад-вниз на несколько десятков шагов и с невозмутимым видом опустил мечи.

Бойцы стояли неподвижно до тех пор, пока с драккаров не стали раздаваться недовольные выкрики и свист. Но Олаф-рус даже не пошевелился, а вот его противник слишком привык к тому, что публика ему лишь рукоплещет.

– Эй, человек, которого я некогда знал, как Олафа-руса, а теперь не знаю, как называть! Ты пришёл сюда драться или загорать на осеннем солнышке? Хочешь драться – подойди ближе! Хочешь загорать – загорай в другом месте!

Зрители встретили такие мужественные слова одобрительными криками. Никто не сомневался, что теперь-то молодой рус не посмеет уклоняться от поединка. Но они не знали характер потомка волхвов.

– Адилс Непобедимый из племени аугов, тебе лучше знать, зачем я сюда пришёл. Не я тебе, а ты мне послал вызов на хольмганг. Из нас двоих ты первый захотел смерти другого. Делай, что хотел, друг, а я буду делать то, что я хочу, – спокойно ответил Олаф.

– У меня нет в друзьях человека, который говорит такие вещи про мою жену! – не выдержал Адилс.

– У меня никогда не было в друзьях Адилса Непобедимого, друг, но у меня никогда не было его и во врагах. Ни его самого, ни его супруги – женщины, которую я никогда не видел, но всегда уважал, – сказал, не дрогнув ни мускулом, Олаф.

– Если ты всегда уважал эту женщину, то почему тогда стоишь против её мужа с обнажёнными мечами?! – возмутился Адилс.

– Не я, а ты должен ответить на этот вопрос, друг, который никогда не был моим другом, но не был и врагом, – таинственно ответил молодой рус.

Адилс замолчал. Он никогда не был таким глупым и угрюмым, как Марви, но никогда не отличался разговорчивостью Ваги и даже на фоне Торальфа казался молчуном. Длинные тирады означали одно: Адилс находится в сильном волнении.

Так или иначе, но претензии Олафа в одном были справедливы: вызов бросил Адилс, и он же по законам чести должен атаковать, если обоим выгоднее просто стоять.

Но ставить гордую репутацию Непобедимого в зависимость от рельефа острова, Адилс не собирался. К тому же ему надо было обдумать туманные слова Олафа. По этой причине Чёрный брат объявил первый перерыв в сорок вдохов и сорок выдохов.