Хольмганг (сборник) - Вадим Калашов (2019)

Там, на драккарах, его ждали десятки кольчуг. Олаф-рус знал, что не проиграет, и потому поставил на собственную победу. Поставил хоть и немного, но зато всё, что у него было. И так как в победу Адилса верило гораздо больше людей, чем в поражение, Олаф рассчитывал с этого хольмганга разжиться дорогими доспехами не только для себя, но и для гуляки Гальдерика, и для верных друзей.

Если бы он слышал, что хотел сказать Флоси, то только бы рассмеялся. Старый скальд был прав лишь наполовину. Олаф действительно рассчитывал одновременным движением двух мечей отбить удар Адилса и повредить не защищенное кольчугой предплечье. Но вот только этот приём мог и не пройти с таким бойцом, как непобедимый ауг. Адилс вполне мог успеть вторым мечом отрубить поразившую его руку.

Но Адилс не успел ни увести первую руку из-под удара, ни поразить второй Олафа-руса, он лишь скользнул лезвием второго меча по рукаву кольчуги. Олаф-рус ударил не только мечами, но и словом. Словом, которого никто, кроме двух поединщиков, не услышал. Словом, приведшим к совсем небольшому замешательству в действиях Адилса. Но этого замешательства хватило Олафу, чтобы выиграть поединок.

Десять лет назад Олаф случайно узнал тайну Адилса, что он с малолетства боится тритонов (верно, из-за рассказов о злых драконах). Тайна эта не выходила за пределы семьи Чёрных братьев, и со временем Адилсу стало легче её скрывать. В пять лет он падал при виде тритона в обморок, а в двенадцать только вскрикивал. Олаф-рус, которому уже до смерти надоело, что мальчик младше на год одерживает над ним победу в каждом эйнвинге, один раз применил новое знание, чтобы победить доселе непобедимого Чёрного брата. Он сказал это слово так тихо, что никто из свидетелей поединка ничего не услышал. Но Адилс слышал всё – и потому проиграл. Как настоящий воин, пусть и юный, он поблагодарил Олафа за урок, а через пару месяцев их племена стали жить в разных уголках Севера.

Олаф-рус, вступая на землю Гордого Острова, почти не сомневался, что слово «тритон» опять приведёт Адилса в замешательство. Страхи детства, они самые сильные и никуда не уходят. Они сидят в глубине человека и иногда всплывают в его снах. Став взрослым, человек смеётся над ними, но служит лжи, когда говорит, что больше не боится. Преодолевает страх – это да, а что не боится – это ложь.

Олаф-рус сомневался только в одном: насколько сильно будет замешательство двадцатидвухлетнего воина по сравнению с тем, что его соперник наблюдал, когда они оба были детьми?.. Хватит ли этого времени на то, чтобы повторить однажды получившееся десять лет назад?..

Окровавленное поле тьеснура стало ответом на поставленный вопрос.

А на драккарах не смолкал гул восхищённых зрителей. Даже не самый умный викинг понимал, что Гордый Остров видел самый великий хольмганг в своей истории. Разумеется, если забыть про то, как конунг варгов Кайниф сошёлся в жестоком поединке с ярлом бернов Нуганриком.

* * *

Драккары русов неслись домой. Викинги спешили достигнуть родных фиордов и легендарных островов прежде, чем настанет суровая зима – её суровое дыхание они почувствовали уже на следующий после хольмганга день.

Губы гребцов мечтали о добром вине, желудки о сочном мясе, а ноги о диких танцах. Русы жаждали пира во славу соплеменника, но имели на это право, лишь достигнув родины.

Вместе с их кораблями держал путь таинственный драккар старика без имени. И Флоси Среброголосый, и Гуннар Поединщик, и Эрик Одержимый не покинули его палубу. В землях русов старик без имени надеялся пересидеть зиму, Флоси найти хорошего колдуна, Гуннар – лекаря, а Эрик был просто приглашён в гости.

Как хольмгангеры они имели права не сидеть на вёслах и по справедливости отдыхали от тяжёлых поединков.

– Тварь! Жалкая тварь! Неужели так сложно перевязать рану? Чему тебя только учила твоя мать в твоей проклятой пустыне!