Прыжок в бездну - Марина Эльденберт (2021)

Вместо того чтобы открыть дверь, Бен коснулся панели зажигания.

– Ты меня вообще не слушаешь?!

– Нет, – прорычал он. – Это ты меня не слушаешь! Адреналин и гормоны, я все понимаю, но ты сейчас рисковала не только собой, но и ребенком! Тебя это абсолютно не смущает? То, что на первых месяцах не стоит переворачиваться вниз головой, – тоже? Хотя твоей голове это абсолютно не повредит, хуже уже не будет.

Я на миг опешила, а после просто рванулась к нему, намереваясь как следует врезать кулаками по его груди. Он перехватил меня раньше, чем я успела это сделать, перехватил и дернул на себя, и я впилась злым поцелуем в его губы. Хотя по-хорошему стоило сказать – укусила, во рту мгновенно полыхнуло металлическим привкусом, и в то же мгновение полыхнули его глаза и харргалахт. Его ладонь сжалась на моих волосах, горячие пальцы продолжением скользнули по шее. Я потерялась в этой странной, грубой и злой ласке, падая в нее и вцепляясь пальцами в его плечи, – до боли, до прерванного судорожного вздоха, когда по губам скользнул холодный воздух.

В этот момент флайс задергался как неисправная стиральная машинка на максимальных оборотах, и я поняла, что попросту лежу на приборной панели. Или сижу на коленях у Бена, но одно другого не отменяло, просто его рука впечаталась в схему запуска, а схему блокировки движения он еще не отключил.

Эти мысли вторглись в мое сознание поверх чувственных прикосновений – мои руки все еще на его плечах, взгляд упирается не то в его кровоточащую губу, не то в бешено бьющуюся на виске жилку. Сейчас я поняла, что избегаю смотреть ему в глаза, и в сознании почему-то мелькнуло: «Это больше не повторится».

Я проглотила эти слова вместе со вздохом и все-таки посмотрела прямо. В упор.

В горящую истинным огнем радужку с раскрывшимися вертикальными зрачками.

– Что, Лаура? – хрипло спросил он. – Куда побежишь теперь?

– Никуда.

Я снова глубоко вздохнула и осторожно перебралась на свое сиденье. Сердце все еще бешено колотилось, дыхание сбивалось.

– У меня вещи там, – сказала я. – Наверху. Все. Сумка, ключи…

Телефон не считается, его можно просто выкинуть.

– И платье не мое.

– За вещами схожу, – ответил Бен. – А ты сиди здесь.

– А давай ты не будешь говорить мне, что я должна делать?

– Принято. Останешься здесь или пойдешь со мной?

– Останусь, – сказала я.

У меня не было ни малейшего желания с ним куда-то идти. Особенно после того, что случилось. Особенно после того, как горели его прикосновения на шее… Как будто его ладонь до сих пор касалась кожи, а пальцы повторяли изгиб.

Ну и обуви у меня не было. Да.

На этой мысли я откинулась на спинку и закрыла глаза, считая про себя виарчиков, а когда Бен вернулся – открылась задняя дверца и он скинул на сиденье все, что осталось в фотостудии, запоздало вспомнила:

– Платье…

– Оно теперь твое.

Мне кажется, все, что со мной происходит, – это не моя жизнь. Что я просто наблюдаю со стороны, как какая-то незнакомая женщина живет за меня, и, наверное, это даже не странно. После того, как все перевернулось с ног на голову.

– Нет, – говорю жестко.

– Что – нет? – На этот раз Бен не позволяет дверце захлопнуться, резко тянет ее вниз. Закрывается она со щелчком, а в следующий миг уже тихонько взрыкивает мотор.

– Нет, ты не будешь покупать мне платья.

– Давай ты не будешь мне говорить, что я должен делать?

Он возвращает мне мои же слова, но кто бы знал, как это сейчас бесит. Бесит как никогда!

– Ты мне никто, – говорю я. – И я не принимаю такие дорогие подарки.

– Никто, – повторяет он, и в салоне становится еще жарче.

Это странное чувство – рядом с Торном я постоянно мерзла, а с ним – все время горю. Нормальное положение дел для меня совсем не предусмотрено?

– Мы ничего не должны друг другу, – напоминаю я, чтобы смягчить последнюю фразу. – И харргалахт только на время…