История с привидениями (перевод Александра Крышана) - Питер Страуб (1979)

Питер молчал, не в силах дать ответ; Джим обошел его и скрылся за углом дома.

Несколько секунд спустя послышался легкий удар и звон разбитого стекла. Он застонал, повернулся и вновь увидел свое лицо в окне – испуганное и нерешительное.

«Уходи отсюда. Нет. Надо ему помочь. Уходи. Нет, надо…»

Он пошел за дом, едва удерживаясь, чтобы не побежать.

Джим стоял на заднем крыльце, согнувшись и просунув руку в отверстие разбитого дверного окошка. В сумрачном свете он был похож на ночного взломщика. Питу вспомнились слова Джима: «Самое страшное уже случилось, и поскольку ты здесь – расслабься и повеселись».

– А, явился, – сказал Джим. – Вообще-то ты уже должен быть в кроватке.

– А что, если она вернется домой?

– Удерем, идиот. В доме два выхода, помнишь? Или ты думаешь, что она бегает быстрее тебя? – его лицо на мгновение сосредоточенно застыло; затем замок щелкнул и открылся. – Идешь?

– Наверно… Но воровать не собираюсь. И ты тоже.

Джон презрительно фыркнул и шагнул за порог.

Питер поднялся по ступенькам и вгляделся в темноту. Харди прошел через кухонную дверь, углубляясь в дом и не оглядываясь.

«Расслабься и повеселись». Он шагнул вперед. Харди уже топал по коридору, открывая все двери подряд.

– Тихо ты! – зашипел Питер.

– Сам тихо, – отозвался Джим, но шуметь перестал, и Питер понял, что Джиму, допускал он это или нет, тоже было страшно.

– Что ты ищешь? – спросил Питер.

– Откуда я знаю? Найдем – увидим.

– Слишком темно, чтоб увидеть что-нибудь. Снаружи было лучше видно.

Джим вытащил из кармана спички и зажег одну:

– А так?

По правде говоря, так стало еще хуже: если раньше коридор едва просматривался, то сейчас видимость ограничивалась трепетным оранжевым кругом света.

– Ладно, только давай держаться вместе, – сказал Питер.

– Если разделимся – быстрее обойдем дом.

– Ни за что.

Джим пожал плечами:

– Как хочешь.

Он повел Питера по коридору к гостиной. Сейчас она казалась более безжизненной, чем с улицы. На обоях, там и здесь исписанных детскими цветными карандашами, виднелись бледные прямоугольники, оставленные снятыми картинами. Джим шел по периметру комнаты, простукивая стены и зажигая одну спичку за другой.

– Смотри, чемодан.

– О, точно, чемодан.

Джим присел и открыл его:

– Пустой.

Питер смотрел через его плечо, как он перевернул чемодан, потряс и положил обратно на голый пол.

Он шепнул:

– Ничего тут не найдем.

– Господи, да мы осмотрели только две комнаты, а ты уже готов сдаться, – Джим резко поднялся, и спичка погасла.

На мгновение кромешная тьма окружила их.

– Зажги другую, – прошептал Питер.

– Нет, так лучше. Снаружи не увидят. Погоди, глаза сейчас привыкнут.

Пять-шесть секунд они молча стояли в темноте, пока память о свете не исчезла с сетчатки; потом еще немного – пока окружающие предметы не приняли обычные очертания.

Питер услышал какой-то шум в доме и подпрыгнул.

– Да не дергайся ты!

– Что это было? – шепнул Питер и услышал нотки истерики в своем голосе.

– Ступенька скрипнула. Задняя дверь захлопнулась. Ничего.

Питер коснулся пальцами лба и почувствовал, как они дрожат.

– Слушай. Мы разговаривали, стучали по стенам, мы разбили окошко, – как думаешь, она бы вышла, если бы была дома?

– Наверно.

– О’кей. Посмотрим на втором этаже.

Джим схватил его за рукав куртки и потащил из гостиной обратно в коридор. Там он отпустил Питера и повел его к лестнице.

Наверху было совсем темно – здесь начиналась другая территория. Глядя на тающие в сумраке ступени, Питер ощутил более глубокое беспокойство, чем когда он только вошел в дом.

– Ты поднимайся, я постою здесь.

– Хочешь побыть один, в темноте?

Питер попытался сглотнуть, но не смог. Он покачал головой.