История с привидениями (перевод Александра Крышана) - Питер Страуб (1979)

И тогда он начал объяснять: Рики с удивлением слушал рассказ Дона о замысле его новой книги, и описание характера Доктора Рэбитфута, и как он услышал музыку перед самым звонком.

– Не хотите ли вы сказать, что происходящее в нашем городе является событиями из ненаписанной книги? – спросил недоверчиво Сирс. – Это чистейшей воды вздор.

– Или же… – задумчиво произнес Рики, – если не… Нет, я даже не знаю, как правильно выразиться. Или же события, происходящие здесь, в Милбурне, сфокусировались в последнее время… на чем-то, чего не было прежде.

– То есть этим фокусом стал я, – сказал Дон.

– Не знаю.

– Вздор, – вмешался Сирс. – Сфокусировались, расфокусировались… Просто мы умудрились и продолжаем умудряться запугивать себя все больше и больше – вот и все, что случилось. Вот он где, ваш фокус. И видения романиста тут абсолютно ни при чем.

Льюис, внешне безучастный ко всему, сидел, погруженный в какую-то свою собственную тайну. Рики спросил его, что он думает по этому поводу, и тот ответил:

– Извини. Я думал о другом. Разреши, я себе приготовлю еще выпить, Сирс?

Сирс мрачно кивнул; Льюис пил вдвое больше обычного, словно то, что на их сегодняшнее заседание он приехал в старой рубашке и твидовом пиджаке, давало ему право нарушать еще одну традицию Клуба.

– И что же якобы свидетельствует об этом загадочном фокусе? – задиристо спросил Сирс.

– Вам это известно так же, как и мне. Прежде всего, смерть Джона.

– Совпадение, – парировал Сирс.

– Овцы Эльмера – и все убитые животные.

– Ха, марсиане Хардести.

– А вы не помните, что говорил нам Хардести? Что это игра – развлечение какого-то не известного нам существа. Более того. Фредди Робинсон. Бедняжка Ри Дэдам. Я чувствовал еще за месяцы до всего этого, что наши истории пробуждают к жизни что-то такое… И я боюсь, очень боюсь, что это не последние человеческие жертвы. Я утверждаю, что нашим жизням и жизням многих жителей города может грозить опасность.

– Тем не менее я остаюсь при своем. Вам несомненно удалось запугать себя, – упорствовал Сирс.

– Мы все запуганы, – уточнил Рики. Голос его охрип от простуды, в горле першило, но он заставил себя продолжить. – Да, все мы. Но вот о чем я думаю. Приезд Дона стал последней частью головоломки – и когда все мы объединились с ним, то силы эти, или, не знаю, зовите это как угодно, всколыхнулись. Их пробудили к жизни: мы – нашими историями, Дон – своей книгой и воображением. Мы видим, но не верим своим глазам; мы чувствуем, как какие-то люди наблюдают за нами, кровавые события преследуют нас, но не признаемся себе в этом и отвергаем, гоним от себя как глупые фантазии. Нам снятся кошмары, но мы пытаемся забыть их. А между тем три человека уже погибли.

Льюис посмотрел на ковер под ногами, затем нервно покрутил пепельницу, стоявшую перед ним на столе:

– Мне сейчас припомнились мои слова, что я сказал Фредди Робинсону, когда недавно вечером он подкараулил меня у дома Джона. Я сказал, что кто-то прихлопывает нас как мух.

– Но почему ты считаешь молодого человека, которого до недавних пор никто из нас в глаза не видел, решающим звеном или, как ты выразился, «последним элементом»? – спросил Сирс.

– Может, потому, что он племянник Эдварда? – ответил вопросом Рики. И вдруг с огромным облегчением подумал: «Слава богу, что дети не приедут сюда на Рождество». – Да. Потому что он – племянник Эдварда.

Трое пожилых мужчин почти осязаемо чувствовали опасность тех, как сказал Рики, «сил», что грозили им. Трое запуганных мужчин, освещенные жарким пламенем свечей, оглянувшись назад, взирали на свое прошлое.

– Может и так, – наконец откликнулся Льюис. Он осушил стакан. – Вот только я не понимаю, при чем здесь Фредди Робинсон. Он просил меня встретиться с ним – дважды звонил мне. А я просто отделался от него. Смутным обещанием как-нибудь где-нибудь встретиться.

Сирс спросил:

– Он хотел что-то рассказать тебе?