История с привидениями (перевод Александра Крышана) - Питер Страуб (1979)

– О’кей. Давай заканчивай здесь и ступай к гостям, – отец, словно в удивлении, покачал головой. – Боже, твоя мать совсем замоталась. Она сегодня в ударе. Так отрадно видеть ее такой.

– Да, – проговорил Питер и поплелся в гостиную с подносом канапе, забытым матерью.

Отец прав, она явно «замоталась», в прямом и переносном смысле: громко и много говорила, металась в сигарном и сигаретном дыму от Сонни Винути к плошке с маслинами, затем – к Харлану Ботцу…

– Говорят, если так пойдет дальше, Милбурн будет полностью отрезан. – Голос Стеллы Готорн был более глубок и приятен для слуха, чем голоса его матери или Сонни Винути. Вероятно, по этой причине все разговоры прекратились. – И у нас только один бульдозер, а окружные снегоуборочные все брошены на расчистку автострад.

Лу Прайс, сидя на диване рядом с Сонни Винути, подхватил:

– И только посмотрите, кто им управляет! Как будто больше некого посадить за руль. Омар Норрис постоянно в таком подпитии, что не соображает, куда едет.

– О Лу, он сейчас весь в работе: только сегодня дважды тут проезжал. – Его мать самозабвенно защищала Омара Норриса: Питер заметил, как она поглядывает на входную дверь, и понял, что ее лихорадочное вдохновение было вызвано ожиданием кого-то, кто еще не пришел.

– В последнее время он ночует в брошенных вагонах, – сообщил Лу Прайс. – В вагонах или в своем гараже, если жена подпустит его на такое расстояние. И вам нравится, что такой балбес на двухтонном бульдозере чистит снег на улице рядом с вашей машиной? Да он раздавит кого угодно и не заметит!

В дверь позвонили, и его мать чуть не выронила свой бокал.

– Я открою, – сказал Пит и пошел к двери.

Это был Сирс Джеймс. Его лицо под широкими краями шляпы было усталым и бледным, а щеки казались почти сизыми.

– Здравствуй, Питер, – произнес он и, сняв шляпу, преобразился и начал извиняться за опоздание.

В течение двадцати минут Питер разносил канапе, наполнял фужеры и избегал разговоров. (Сонни Винути ущипнула его щеку двумя пальцами: «Готова спорить, ты спишь и видишь, как бы поскорее унести ноги из этой дыры и начать гоняться за девчонками из колледжа, признайся, Питер?») Когда бы он ни взглянул на мать, заставал ее говорящей, а глазами она все стреляла в сторону входной двери. Лу Прайс что-то громко объяснял Харлану Ботцу о закупке соевых; миссис Ботц надоедала Стелле Готорн советами по внутренней отделке дома. («Уверяю вас, палисандровое дерево лучше всего».)

Эд Винути, Рики Готорн и его отец обсуждали в уголке исчезновение Джима Харди. Питер ретировался в мирную атмосферу кухни, ослабил узел галстука и положил голову на полку буфета. Через пять минут раздался телефонный звонок.

– Нет, Уолт, не беспокойся, я подойду, – услышал он крик матери из гостиной.

Параллельный кухонный телефон перестал звонить через несколько секунд. Питер взглянул на белый аппарат на стене. Может, это был не тот, о ком он подумал; может, это Джим Харди – «Эй, чувак, не переживай, я в Эппл…» – он должен узнать. А даже если это и тот, о ком он подумал. Он снял трубку, он только одну секундочку послушает…

Питер узнал голос Льюиса Бенедикта, и сердце екнуло.

– …не могу приехать, нет, Кристина, – говорил Льюис. – Просто никак. Мою дорогу завалило снегом на шесть футов.

– Кто-то на линии, – сказала его мать.

– Не сходи с ума, – говорил Льюис. – Кстати, Кристина, если б я и приехал, то напрасно бы потерял время. Ты же знаешь.

– Пит? Это ты? Ты подслушиваешь?

Питер затаил дыхание, но трубку не повесил.

– Ох, да с какой стати Питер будет подслушивать?

– Черт возьми, это ведь ты? – голос матери, резкий, как жужжание шершня.

– Кристина, мне очень жаль. Все хорошо, мы по-прежнему друзья. Возвращайся к гостям и отдохни как следует.

– Не думала, что ты такое ничтожество! – воскликнула мать и с треском бросила трубку. Секундой позже шокированный Питер повесил свою.