История с привидениями (перевод Александра Крышана) - Питер Страуб (1979)

Допив пиво, он оглядел сидящих в баре. У передней стены оставалось несколько свободных мест; Льюис подал знак Хемфри, указав глазами на свой пустой стакан, и, когда он был наполнен, поднялся и пошел через зал. Если сейчас не занять стул, ему придется коротать вечер у стойки. На полпути он кивнул Ролло Дрэгеру, фармацевту, – вырвался из дому отдохнуть от бесконечных жалоб Ирменгард – и запоздало узнал парня, сидящего с девушкой, которая смотрела на него: Джима Харди, сына Элеонор, в последнее время обычно гулявшего с дочерью Дрэгеров. Он оглянулся на пару и увидел, что они оба смотрят на него. Подозрительный парень, подумал Льюис: блондин, широкий в кости, сильный, но словно какой-то неистовый, необузданный. И всегда ухмыляется: Хардести говорил Льюису, что Джим Харди, вероятно, был одним из тех, кто поджег заброшенную конюшню Пуфа и близлежащее поле. И сейчас парень, по своему обыкновению, ухмылялся Льюису. Девушка, сидящая с ним, была старше Пенни Дрэгер и, пожалуй, симпатичнее.

Льюис припомнил давние времена, когда все было гораздо проще, и представил, будто это он сидит сейчас рядом с девушкой и слушает выступление группы – Нобла Сисси или Бенни Гудмана, – вспомнил себя, пылкого юношу. Память заставила его оглядеться в поисках строгого лица Стеллы Готорн, хотя как только он вошел сюда, подсознательно отметил, что ее здесь нет.

Появился Хемфри с гамбургером, взглянул на его стакан и сказал:

– Если твой стакан так быстро пустеет, может, дать тебе кувшинчик?

Льюис даже не заметил, когда он прикончил вторую порцию пива:

– Отличная идея!

– Ты что-то неважно выглядишь, – заметил Хемфри.

Оркестр, коротко что-то обсудив, с шумом взялся за работу и избавил Льюиса от необходимости отвечать. Две барменши – помощницы Хемфри, Анни и Энни, – вошли в бар, запустив волну холодного воздуха. В облике Анни было что-то цыганское – волна кудрявых черных волос и круглое чувственное лицо; Энни была похожа на скандинавку – сильные, хорошей формы, ноги и красивые зубы. Им обеим было чуть больше тридцати, а разговаривали они как настоящие интеллектуалки. У каждой из них был мужчина, обе жили в провинции и были бездетны. Льюис просто обожал обеих и приглашал иногда одну или другую пообедать. Анни заметила его и помахала рукой, он – ей в ответ, и тут музыкант, сменивший скрипку на гитару, взвыл:

Ты растеряла свой пыл, я – свой,

Где ж теперь найти нам сад,

Чтобы взрастить наши мечты?

Хемфри отошел, чтобы дать инструкции помощницам. Льюис принялся за гамбургер.

Когда он поднял глаза, перед ним стоял Нед Роулз. Льюис, дожевывая, привстал со стула и кивнул Роулзу, чтоб тот присаживался рядом. Нед тоже нравился ему; он сделал «Горожанина» интересной газетой, а не провинциальным листком с хронологией пикников пожарной службы и объявлениями о бакалейной распродаже.

– Помоги допить, – сказал он и наполнил пустой стакан Неда пивом из своего кувшинчика.

– А мне? – прозвучал из-за плеча низкий с хрипотцой голос. Вздрогнув, Льюис обернулся и увидел Уолта Хардести. Это объясняло, почему Льюис не заметил Неда раньше: они с Хардести сидели в задней комнате, где Хемфри хранил ящики с пивом. Льюис знал, что Хардести, все дальше отступавший в своей борьбе с бутылкой, точно так же, как и Омар Норрис, иногда днем посиживал в этой комнате: он не пил на глазах своих избирателей.

– Конечно, Уолт, – сказал он. – Извини, я тебя не заметил. Пожалуйста, присоединяйся.