Холодная рука в моей руке (сборник) - Роберт Эйкман (1975)

К тому времени издательская деятельность майора Валентайна закончилась: порнография никогда – уверен, что имею право употребить здесь именно слово «никогда» – не бывает столь доходна, как это может показаться (я имею в виду порнографию, которая признает себя таковой). Года через три-четыре Валентайн, распростившись с издательскими амбициями, перешел сначала в школьные учителя, а потом вернулся в армию в качестве инструктора. В конце концов он женился. Согласно общепринятым стандартам, то был поздний брак; тем не менее он женился на женщине, которая была даже старше его годами, и она сделала его счастливым – или, точнее сказать, не помешала ему оставаться таковым, ибо он имел счастливый нрав от природы. Я несколько раз наносил супругам визиты и убедился в том, что женитьба оказала на жизнь Валентайна самое благотворное воздействие. Более того, он дослужился до звания подполковника. Полагаю, он служил в территориальных войсках. Даже смерть его можно было счесть удачной: он погиб в результате несчастного случая на рыбалке, и кончина его, как говорят, была мгновенной.

Как я уже сказал, в доме на Бранденбургской площади я поселился в мансарде; ниже обитали еще два арендатора.

На втором этаже размещался офис политического еженедельника под названием «Свобода». Хотя издание это выходило на английском, штат его, как мне казалось, целиком состоял из иностранцев, причем некоторые из них владели английским столь плохо, что, случайно встречаясь со мной в подъезде, с трудом поддерживали разговор о погоде или же уборке лестниц. Кстати, в течение тех шести месяцев, которые мы обитали под одной крышей, я сталкивался с сотрудниками еженедельника бессчетное количество раз и был поражен их количеством и разнообразием. То, что газета способна прокормить такую прорву людей, не могло меня не удивлять, тем более что издание, не слишком известное широкой публике, вряд ли могло похвастать большими тиражами. Время от времени я извлекал экземпляры газеты из мешков с мусором, выставляемых вечером на площадку.

На первом этаже проживала молодая пара, несомненно относившаяся к категории интеллектуалов. Правда, в то время муж служил в местном отделении широко известной продовольственной компании, а жена неполный день работала в кредитной букмекерской конторе. Подобное положение вещей было следствием того, что у них имелось четверо детей, естественно, требовавших немалых расходов.

Даже самый младший из их отпрысков уже ходил в школу; вернувшись из своей букмекерской конторы, молодая мать порой давала себе короткую передышку и, прежде чем отправиться за детьми, залетала в мою мансарду, чтобы выпить чашечку кофе и поболтать.

Поначалу я не слишком ею интересовался. Она была замужней женщиной, живущей со мной в одном доме, и не более того. Однако визиты ее становились все более частыми, почти ежедневными; правда, уходя, она никогда не говорила, заглянет ли завтра, что меня слегка нервировало. Про себя я порой досадовал, что визиты ее отвлекают меня от писательского творчества или же редакторской работы. Излишне говорить, что досада эта не была слишком сильна и длилась недолго. Медлительность, которую я проявлял на первых порах, была естественна для молодого мужчины, воспитанного в духе уважения к традиционным ценностям. Однако вскоре я стал ожидать ее визитов с нетерпением, что не могло не сказаться на моей работе; она по-прежнему отказывалась говорить, придет ли завтра, и я по-прежнему сожалел об этом, но уже по иным причинам, чем раньше.

– Я просто не могу тебе сказать, что будет завтра, – повторяла она в ответ на все мои вопросы. – Мы должны радоваться тому, что дает нам сегодняшний день.

Но подобный взгляд не помогал, а напротив, мешал мне наслаждаться настоящим.