Вопрос и ответ (перевод Алексея Осипова) - Патрик Несс (2009)

Тихое жужжание, почти неслышное, но очевидное. И нарастающее.

Неудивительно, што он такой удрученный…

Мэр и у него забрал лекарство.

Остаток утра мы гребли фураж, наполняли корыта, заряжали известью нужники: я – в одну руку, Дэйви – в одну ногу – и тратили на это даже больше времени, чем извиняла инвалидность… потомуш каким бы он ни был бахвалом, Дэйви явно не больше моего хотел снова вернуться к нумерации. Может, у нас и были у обоих ружья, но лезть наново к врагу, который тебя только што чуть не убил, – для этого нужно… гм… еще дойти.

За утром последовал день. Вместо того штобы сожрать оба наших обеда в одно рыло, Дэйви впервые кинул сэндвич мне. Попал прямо посередь груди.

Мы ели и смотрели, как спаклы на нас смотрят, как горит куча тел… смотрели на эти одиннадцать с половиной сотен существ, оставшихся после стычки, которой не должно не должно не должно было быть. Они все жались по краям открытых полей и вдоль монастырской стенки – как можно дальше от нас и от горящей кучи.

– Тела надо бы в болото, – сказал я, отправляя сэндвич в рот одной, уже донельзя усталой рукой. – Там им самое место. Бросаешь их в воду и…

– И огня с них хватит, – буркнул Дэйви, облокотясь на мешок с нумеровальным инструментом.

– Да, но…

– Здесь нет болот, ссанина. – Он нахмурился. – И вообще, чего ты все воешь о них? Никакая твоя богоугодная доброта не помешала им оторвать тебе руку – еще бы немного, и оторвали.

Он был, конечно, прав, но я ничего ему на это не ответил. Сидел, смотрел на спаклов, чувствовал ружье на спине.

Его ведь можно оттудова снять. Пристрелить Дэйви. Сбежать отсюда.

– Ты и до ворот добежать не успеешь, – проворчал на это Дэйви, уставясь в свой сэндвич. – А твоя драгоценная девка и подавно.

На это я тоже промолчал. Доел сэндвич. Провиант мы уже дотаскали, корыта – наполнили, сортиры – засыпали. Дел больше не осталось, окромя тех, што реально нужно было делать.

Дэйви потянулся, выпрямился, полез в мешок.

– На чем мы остановились?

– 0038, – отозвался я, не сводя глаз со спаклов.

По плашкам выходило, што так.

– Вот откуда ты это помнишь? – изумился Дэйви.

– Помню, и все.

Теперь все спаклы – все, до единого – таращились на нас. Лица мятые, битые, пустые. Они знали, чем мы сейчас будем заниматься. Знали, што будет дальше… што лежит в мешке. И знали, што ничего с этим поделать не могут – разве што умереть, если начнут сопротивляться.

Потому што у меня на спине висело ружье – специально для обеспечения такого исхода.

(правильно… неправильно… што из этого што?)

– Дэйви… – начал я, но больше ничего выдать не успел, потомуш…

БУМММ!

Очень далеко, даже не звук почти – скорее дальний гром, вестник бури, которая очень скоро будет здесь и честно приложит все усилия, штобы снести твой дом к чертовой бабушке.

Мы уставились в сторону города, словно могли што-то разглядеть через стены… словно ждали увидать за воротами, над деревьями столб дыма.

Но нет, не разглядели. И дым пока не подымался.

– Во суки! – прошептал Дэйви.

А я думал…

(это она?)

(это связано с ней?)

(да што она там делает?)

14

Вторая бомба

[Виола]

Чтобы забрать меня и Коринн, солдатам пришлось ждать полудня. И практически оторвать Коринн от оставшихся в доме пациенток. Затем они повели нас маршем по улице: восемь солдат, две маленькие девочки. Они на нас даже не смотрели. Тот, что совсем рядом со мной, оказался молоденький – вряд ли старше Тодда. Такой молоденький, что на шее у него обнаружился громадный прыщ, от которого я по каким-то своим идиотским причинам всю дорогу не могла отвести глаз.