Шляпники - Тамзин Мерчант (2021)

Но Сэм бросился через дорогу прямо перед каретой. Лошади встали на дыбы, вращая глазами, и Корделия резко остановилась.

– Эй! Куда прёшь? – рявкнул кучер, взмахивая хлыстом.

– Простите! – выдохнула Корделия, исполнив некоторого рода танец, чтобы обогнуть накренившуюся карету. Сквозь спицы колеса она увидела, как Сэм уносится прочь.

Она увернулась от бьющих копытами лошадей, а Сэм метнулся в широкий переулок.

– Пожалуйста, вернись! – позвала Корделия. – Я хочу с тобой поговорить!

Он развернулся и мгновение таращился на неё широко распахнутыми глазами.

– Не ходи за мной! – заорал он. – Иди домой!

Он скользнул в какой-то сомнительный переулок, а Корделия на секунду замерла. В нём было нечто одичалое – тень, крадущаяся под чёрным плечом здания.

Корделия почувствовала, как по телу пробегает дрожь страха. Она могла просто отпустить его, пусть себе убегает в темноту лондонской ночи. Это был её шанс: развернуться и бежать на свет, к отцу.

Корделия стояла на тёмной улице, стиснув зубы. Ускользая, Сэм крал нечто большее, чем Часы Мира. Он крал её дружбу с Гусем. Возможно, он даже крал последнюю надежду на мир.

Она сделала глубокий вдох и один шаг. А потом снова пустилась следом за Сэмом – по извилистому переулку, прижимаясь к кирпичной стене всякий раз, когда мальчишка оглядывался.

Он начал карабкаться прямо по отвесному фасаду здания, как взбирающийся на мачту матрос. Вот только в отличие от увешанного верёвками корабля на здании снастей не было. Сэм одними кончиками пальцев цеплялся за зазубрины на осыпающейся кирпичной стене. Он лез легко, будто, оступись он, земля вовсе не притянет его обратно вниз.

Корделия затаила дыхание, глядя, как Сэм минует витражное окно и взбирается по тонкой башне, высокой до одури

Корделия затаила дыхание, глядя, как Сэм минует витражное окно и взбирается по тонкой башне, высокой до одури. Когда он влез внутрь через узкое окошко, она облегчённо выдохнула.

И лишь тогда узнала это здание: Творцов елизаветинских времён на витраже ни с кем нельзя было спутать.

Сэм был внутри Гилдхолла.

Глава 24

Корделия не надеялась и пытаться лезть следом за Сэмом по зданию, как паук. У неё ушло несколько минут, чтобы пробраться по виляющему зигзагами переулку и оказаться перед Гилдхоллом.

«Только Творцы и монархи могут открыть эти двери», – говорила ей тётушка.

Корделия протянула руку и повернула дверную ручку. Она была тёплой на ощупь. Дверь открылась.

Корделия была готова к мраку, и он её не напугал.

Она наощупь пробралась по вестибюлю, сквозь пыльную магию и колючие шторы, в просторный великий чертог.

В воздухе висел привкус пепла, а ноздри обжигало запахом дыма. Сэм, наверное, разжёг огонь в одном из древних каминов.

Когда глаза Корделии привыкли к темноте, она увидела гигантскую лестницу из красного дерева, вздыбившуюся, как спина огромного дракона, ведя к верхним этажам. Девочка поднялась по ней.

Наверху лестницы оказалась длинная галерея. Корделия застыла, сердце в груди заколотилось.

В галерее стояли, поджидая её, десятки людей, залитых лунным светом. Они глядели на неё, безмолвные и абсолютно неподвижные.

Корделия ахнула. Один из безмолвных людей был безголовым.

Потом она поняла.

Это были никакие не поджидавшие её люди: это были манекены в человеческий рост, одетые в обрывки старых накидок. Жути добавляло то, что даже те манекены, у которых голова имелась, были безликими. Пол усеивали бледные гипсовые слепки рук, а на полках теснились колодки для башмаков. Повсюду валялись, словно рассыпанные спички, поломанные трости.

Откуда-то доносилась мелодичная песенка. Кто-то напевал себе под нос. Мотив казался Корделии смутно знакомым, мягким, печальным и слегка тревожным, словно колыбельная о смерти.