Шляпники - Тамзин Мерчант (2021)

В конце галереи оказалась лестница – наверх в башню! Луч лунного света серебряным ковром лежал на ступенях. Должно быть, это Сэм там мурлычет песенку.

Корделия стала красться вперёд. Странно, но негромкая песня утихла, пока она поднималась. Она протянула руку к двери на вершине лестницы и распахнула её.

Дверь скрипнула, и Сэм повернулся к ней со словами:

– Я принёс Часы Мира, господин…

Он увидел Корделию и переменился в лице.

– Ты!

Корделия шагнула в комнату. Навстречу ей шагнули шесть Корделий, а по углам маячили шесть Сэмов с растерянными лицами: на каждой стене шестиугольной башни висело по зеркалу. В центре комнаты стоял распахнутый старый деревянный сундук, а между двух зеркал как раз уместился узкий шкаф. Корделия предположила, что во времена расцвета Гилдхолла здесь была примерочная. Теперь единственная имевшаяся здесь одежда была свалена в угол – кто-то устроил из неё гнездо размером для ребёнка.

– Ты что, здесь спишь? – ошеломлённо спросила Корделия.

Два окна были разбиты, под потолком свистел ветер.

– Я ж сказал те домой идти! – прошептал Сэм. – Те нельзя тут быть.

Корделия уверенно поглядела на Сэма.

– Я пришла за Часами Мира, – сказала она. – Ты должен вернуть их Часотворцу. А ещё ты должен сказать Гусю, что я не воровка, и признаться, что это ты украл мой платочек и положил его на пол в классной комнате.

– Ничего подобного! – запротестовал Сэм. – Какой платочек?

– Ты прекрасно знаешь какой, – твёрдо сказала Корделия. – С моими инициалами. Ты должен пообещать, что больше не будешь воровать вещи. Это плохо. Ты должен найти себе более честное занятие.

Сэм уставился на неё, моргая. Потом он медленно опустился на краешек сундука и стал разглядывать свои коленки.

– Легко говорить, ежели ты Творец, – пробормотал он. – Честное занятие, вишь… Трудно быть честным-то, когда холод собачий, и жрать хочется, и поспать негде. – Он горько обнял себя и шмыгнул носом.

Корделия не так себе всё представляла. Она представляла, что Сэм смутится, преисполнится раскаяния и пообещает исправиться. Вместо этого он сидел на сундуке с несчастным, больным и пристыженным видом.

– У т-тебя разве нет родных? – спросила Корделия, легонько похлопывая его по спине. Его рваная одежда была грубой на ощупь.

Сэм помотал головой.

– Брата моего больше нету. Мы раньше на колокольне Святого Ригоберта на Севен-Дайлз жили. Там холодно было, а когда дождь лил и ветер дул – и того хуже, но всё ж лучше, чем на улице спать. Он ходил, еду доставал и пытался деньжат подзаработать. Я цветы продавал, если мог раздобыть. Но потом я заболел. Меня всего лихорадило и трясло, и есть было нечего, и Лен, брат-то мой, отчаялся и умыкнул на рынке курицу.

Корделия округлила глаза.

– И что случилось?

Сэм скривил рот, стараясь не расплакаться.

– А то ты не знаешь, что с ворами случается? Их бросают в корабельные трюмы и отправляют к чёрту на рога. Они никогда не возвращаются.

Корделия почувствовала, что в тощей груди Сэма скрывается целый океан печали. Она попыталась придумать какие-нибудь добрые и обнадёживающие слова, но что за слова могут вернуть корабль с другого конца света?

Сэм вытер глаза рукавом.

– Не надо те было за мной идти! – Он внезапно вскочил на ноги. – Говорил те – иди домой! Тут опасно. Если он тя словит…

Сэм вскинул голову, словно почуявшая охотника лисица. Он перевёл полный ужаса взгляд на Корделию.

– Те надо схорониться!

Сэм лихорадочно заозирался. С лестницы донёсся топот башмаков.

– Сюда! – Он впихнул Корделию в высокий шкаф. – Сиди как мышка.

Корделия едва смогла кивнуть. Её затошнило. К горлу подступила комок, но Корделия сглотнула горечь. Последним, что она увидела, был краешек перепуганного лица Сэма, а потом дверь шкафа закрылась.

Глава 25