Цена жизни - Григорий Шаргородский (2019)

— Сейчас ты обзвонишь всех управляющих и назначишь на завтра встречу руководства концерна здесь, во дворце.

— А ты не забыл, что я все еще генеральный директор и изменить сие тебе не под силу?

— Не забыл, как и то, что в качестве одного из главных акционеров имею право созывать подобные собрания.

— Почему не сегодня? — решил Дава зайти с другой стороны.

— Потому что через пару часов тебе будет не до ведения дел. В общем, иди, обзванивай управляющих, и на этом пока ограничим наше общение. Ничем, кроме ссоры, оно закончиться попросту не может.

Как и ожидалось, на обед мучимый тошнотой Дава не вышел. О состоянии моего друга доложил Василий. Это и стало поводом для моего звонка доктору Беловицкому, с которым мы были знакомы по переписке. Именно он занимался лечением наркомании у «золотой молодежи» столицы и продвинулся в этом вопросе довольно далеко. Правда, подобную хворь пока стеснительно называли нервным расстройством.

Сразу после звонка проблемы друга пришлось отодвинуть в сторону и заняться состоянием подруги. Даша наконец-то проснулась, и меня позвали на второй обед. Не скажу, что расстроился, потому что поесть я люблю, а повара во дворце великолепные. При таком подходе главное не разжиреть.

Ни особым аппетитом, ни приподнятым настроением Даша похвастаться не могла, но выглядела уже лучше, и ее психическое состояние казалось намного ровнее.

За столом присутствовали только мы двое и Леонард в качестве дежурного доктора скорой психологической помощи. Но Даша уже пришла в себя, и помощь кота не понадобилась. Правда, она не удержалась от того, чтобы потискать Силыча, страдальчески закатившего печальные глаза.

Сначала мне не хотелось нагружать княжну чужими проблемами, но любые попытки поднять ей настроение простыми шутками ни чему не привели. Зато когда я сначала коснулся темы Давы и киноконцерна, а затем еще и поведал о недавнем переполохе в Топинске, Даша оживилась. Мало того, она огорошила меня совершенно неожиданным вопросом:

— А хочешь, я расскажу тебе, кто стоит за всем этим делом?

Неужели все так просто?

— Изволь.

— Моя маменька.

Вот это номер!

— Да уж, теперь понятно, почему князь так всполошился и настрого запретил мне ворошить это дело в столице, — задумчиво проворчал я.

— И правильно сделал, — строго нахмурилась Даша. — С мамой лучше не связываться. Она… как бы это сказать… бывает немного неадекватна, особенно когда дело касается Николеньки.

— Не понял, а при чем здесь великий князь?

Нетрудно было догадаться, что речь идет о втором сыне императора.

— Так маменьке все эти интриги не интереснее, чем появление на свет потомства ее любимой собачки. Это Николя решил поиграть в политику и дергает маменьку в качестве всепобивающего козыря. Хотя я по-прежнему не понимаю, зачем ему сдался ваш медвежий угол.

Уничижительное упоминание любимого города я пропустил мимо ушей, потому что были вопросы и поважнее:

— Раньше за ним такого не наблюдалось?

— Да, моему худосочному братцу хватало проблем со своими болячками. Но теперь, когда ему полегчало, все изменилось. — Заметив мой удивленный взгляд, Даша сокрушенно покачала головой. — Ты совсем одичал в своем болоте. В Новгороде нашли действенное лечение, и Николя́ пошел на поправку. Правда, от этого его характер лучше не стал, как бы не наоборот. Так что действительно не лезь в эту свару. Там даже мне делать нечего.

— И что же нам теперь, до скончания веков спать с револьвером под подушкой? — недовольно заворчал я.

— Успокойся ты, — мило улыбнулась княжна, и ее улыбка меня неимоверно порадовала. — Уверена, отец сделает необходимое внушение мама́н и столь грубо никто действовать не будет. Но вам все равно нужно держать ухо востро. Не знаю, зачем Николя понадобился Топинск, но они точно не успокоятся, возможно, просто из принципа.