За тридевять земель - Екатерина Мекачима (2021)

Злата вернулась в свою горницу с заходом солнца и, сняв с красного угла лампадку с небесным Сварожичем, зажгла от него огнивицу, что тайно принесла из Свагобора. Вернула лампадку на место, водрузила огнивицу на расписной столик. Закрыла на окнах ставни, заперла в горницу двери и, подойдя к одной из скрынь, достала из неё шёлковый свёрток, который бережно хранила все эти годы. Развернула ткань: серебряное блюдце отражало тёплый свет свечей.

– Если ты, Повелитель, молчать желаешь, – прошептала Злата, смотря в мамино блюдце, – я сама всё узнаю – чего мы ждём и почему за отцом плыть не можем.

Злата смахнула слёзы, что наверчивались на глаза всякий раз, когда она брала родительские вещи. В Теремном Дворце слишком многое напоминало о детских счастливых днях – не только из-за Освободителей Злата ушла в Свагобор. Но зачарованное блюдце матери Злата оставила себе.

Злата глубоко вздохнула и села за стол, положив блюдце перед собой так, чтобы лазурное пламя небесного огня отражалось в серебре.

– Матушка, пожалуйста, помоги мне, – шептала царевна, водя тонким пальчиком по окантовке блюдца. Блюдце не всегда являло ответ, но царевна надеялась, что в этот раз оно поможет ей.

Огонь-Сварожич горел тихо, даже не шептал. Тепло его было благодатным, а дух – мягким. Язычки голубого пламени взлетали с серебряной огнивицы, плясали, складываясь в вензеля, которые так любили повторять в росписях художники, и отражались в серебряном блюдце.

Злата не моргая смотрела в блюдце: мягкий свет лазурного пламени открывал бездонное небо. Небо было пронзительным, ослепляющим своей чистой голубизной. Солнце неистово сияло. «Никогда прежде такого неба не вида́ла», – подумала Злата и, ещё ближе наклонившись к блюдцу, зашептала ему Слова.

И от шёпота волхвы видение ожило.

Под голубым небом раскинулась бескрайняя золотая степь, которая упиралась в гряду величественных гор со снежными вершинами. У подножия гор собиралось несметное войско: тысячи шли к Южному Перевалу. Птица от великого хана принесла им благую весть.

Золотой песок, поднимаемый ордой, разносил ветер вместе с голосами людей, ржанием лошадей и грохотом повозок. Следовали к горам не только сильные воины, но и старики, и женщины и даже дети. Когда люди достигали Перевала, их путь становился особенно тяжёлым: многие срывались в пропасти, гибли под обвалами и теряли ум от Слова Рифейских Гор.

А за горами, там, где раскинулись Северные земли, горел Долемир. Город пал от рук кочевников, которые, выставив вдоль разрушенной стены города дозорных, ждали орду, идущую с юга. Видение померкло, и блюдце погасло: теперь огонь-Сварожич не отражался в почерневшем серебре.

Поражённая увиденным, Злата долго смотрела на Небесный Огонь, не зная что и думать, пока в сполохах Сварожича не услышала знакомый ледяной глас.

– Увидела всё, Наместница моя? – шептал голос Змия.

– Несметное войско, идущее с Юга, – прошептала в ответ Злата, стараясь в языках голубого пламени разглядеть Полоза, но Повелитель не являл свой Дух.

– Будет славная битва! – шелестел Владыка вод.

– В которой погибнет ваш народ! – возмутилась царевна.

– А разве ты не хотела войны? – вкрадчиво поинтересовался Полоз.

– Хотела, – нехотя призналась царевна. – Но не такой великой.

Голос Змия сипло рассмеялся.

– Не великой войны не бывает, Злата, – отвечал Змий. – На войне всегда гибнут люди. И разве тебе было жаль команду «Трияна», что я потопил ради твоего спасения? Разве ты сама не предлагала мне забрать «Лютояр», что плыл в Солнцеград?

– Предлагала, – поджала губы Злата. – Но то было необходимостью.

– Разве? – хохотнул Полоз, и у Златы внутри похолодело: она прежде не думала о том, о чём вопрошал Повелитель. – Но ты верно всё решила, – вкрадчиво сказал Полоз, чувствуя, что его юная Наместница задумалась не о том. – Без жертв престол ты не вернёшь и справедливость не восстановишь.