За тридевять земель - Екатерина Мекачима (2021)

Лый, который благодаря Светозару был в числе присутствующих на вече, обеспокоенно смотрел на юношу. Светозар, поклонившись, вновь сел и взял Иванку, что сидела рядом, за лапу. Иванка взяла за лапу маленького Ватана, к которому наклонился Явих. Айул одной лапой взял лапу Явиха, другой – лапу сидевшего по его другую сторону ученика Великого Ведая – гаркуна Актола, тот – веденника Крева, полевика, который протянул лапу веденнику Айру, елмагану.

Когда все присутствующие взялись за лапы, Светозар закрыл глаза и, глубоко вздохнув, обратился к Дрозду. Дрозд мелодично запел. В птичьей трели Светозар услышал Песнь, Слова которой он тихо повторял. Юноша шептал, Слова набирали силу, становясь всё отчётливее, и Песнь разгоралась перед закрытыми веками золотым огнём.

Лый, перед тем как закрыть глаза, увидел, как, следуя велению шёпота человека, сварогина окружили мерцающие золотом узоры слов. Не успел леший подивиться умению сына Леса, как Песнь повелела ему закрыть глаза, дабы явить золотую пустыню.

– Печально видение в сиянии золотом, – прохрипел Великий Ведай Ахр, когда видение, явленное старейшинам и их ученикам, померкло. – Пало Слово Рифея.

Лый с открытым ртом смотрел на Светозара: гаркуна поразило не столько само видение, сколько то, чему человек научился за такой короткий, по разумению лешего, срок.

– Да, печально, – согласился с Ведаем князь Дреф, и украшенные кисточками уши полевика опустились. Низкий и мягкий голос князя звучал громко в воцарившейся тишине. – Если вся орда перейдёт горы, нам надо готовиться к войне.

Последние слова князя прокатились подобно грому. Тишина сделалась звенящей.

– А разве человеческие войны когда-либо трогали нас? – нарушил тишину низкий рык Ледогара – белого елмагана, воеводы Йолка.

– Человеческие войны – нет, – согласился Дреф. – Но эта война не человеческая, – покачал головой князь, и по залу пронёсся взволнованный шёпот. Даже Светозар удивлённо посмотрел на полевика.

– Не зря Индрик послал за сварогином, – Дреф указал лапой на человека, и все присутствующие посмотрели на него. – И Лес открыл ему видение не зря – о человеке Песнь может только человеку нашептать. Нас, леших, и людей, и духов леса Индрик желает объединить перед началом войны.

– Раз Светозар получил послание, то он должен вернуться к людям? – пробасил седой с бородой гаркун – старейшина Славол.

– Не должен, – вздохнул князь Дреф. – Людей предупредят те птицы и гонец, что несут весть из горевшего Долемира. Светозар здесь, дабы предупредить нас. А когда мир рухнет – чтобы знание о том, как слушать Лес, осталось не только в Царствии Индрика.

По Залу Старейшин вновь пролетел встревоженный шёпот – мудрый князь Дреф прежде не говорил таких речей. Беспокойство древнего полевика пугало вече не меньше послания Леса. Светозар нахмурился: Дреф в его видении увидел больше, чем войну.

– Война в видении была с Юга, – вновь заговорил Дреф, – а холод чувствуем мы с Севера. Неспроста оживились и мавки, и русалки – ранней весной на полевых леших напали, а летом подле Йолка свои силки из Слов нашептали. Не только слуги Полоза наводнили реки и озёра – болотники даже в Йолк являться стали. Когда прежде подобное случалось? – спросил князь вече.

Зал оживился: лешие с глухим рычанием переговаривались, беспокойно переглядывались. Хмурый Лый смотрел на Светозара, который, понурив голову, сидел на скамье рядом с троном князя Дрефа. Лый отметил, что за тот месяц, что человек провёл в Царствии Индрика, он изменился до неузнаваемости: резко повзрослел, и, несмотря на окрепшую в нём Силу, которую чувствовал гаркун, сварогин будто бы тише стал, незаметнее, но при том будто излучал свет. Или это только казалось?

– Не хочешь ли ты, княже, сказать, что нам грозит война небывалого доселе размаха? – вновь поднялся со своего места Великий Ведай Ахр. – Война Богов?

В зале вновь воцарилась тишина.