За тридевять земель - Екатерина Мекачима (2021)

– Хм. – Дреф наклонил голову набок, и уши князя опустились. – В чём же твоя провинность передо мной?

– Можно я открою вам думы? – Айул с надеждой посмотрел на маленького князя. Несмотря на то, что Дреф был полевиком, его боялись все елмаганы Йолка.

– Нет уж, – покачал седой головой Дреф. – Давай скажи всё сам.

Айул глубоко вздохнул: подобное ему всегда давалось с трудом. Сложил вместе лапы, потом вновь раскрыл их и положил на стол. Вздохнул ещё раз и, опустив взгляд, робко проговорил:

– Я сомневался в вашем решении сделать йарем человека. Я злился и недолюбливал его. – Айул замолчал и замер.

Дреф рассмеялся, от чего елмаган вздрогнул и опустил уши, но взора не поднял.

– Я знаю, – ответил Дреф, и Айул набрался смелости посмотреть в жёлтые глаза Учителя.

– И вы не наказывали меня? – удивился елмаган.

– А зачем?! – смеясь, пожал плечами Дреф, и его уши поднялись. – Ты сам себя отлично наказывал всё это время, нося столько гнева, досады и обиды в своём сердце, – говорил полевик поражённому елмагану. – Ты боялся моего гнева, каждый наш с тобою урок ждал наказания, не общался с другими йарями и веденниками, плохо спал, плохо слушал Песнь Леса – зачем мне к этому длинному списку самобичевания ещё что-либо добавлять? – Дреф, улыбаясь, смотрел на Айула, который не мог вымолвить и слова. – Я знал, что придёт время, когда ты одумаешься, но и его торопить я тоже не мог – ты должен был сам во всём разобраться, как и должен был сам наказывать себя. Это был твой урок.

– Так вы на меня не гневаетесь? – робко уточнил Айул.

– Нет, – отрицательно покачал головой Дреф. – Гнев – это высшая мера наказания, а себя наказывать я не считаю нужным.

– А… вы… – Айул растерялся, но, видя добрую улыбку Дрефа, взял себя в руки и договорил: – Вы принимаете мои извинения?

– Конечно, принимаю, – кивнул Учитель. – Но чтобы ты перестал себя наказывать, принять их должен не только я.

Айул немного помолчал и, вздохнув, ответил:

– Мне кажется, я знаю, о ком вы говорите. Я должен извиниться перед Светозаром?

Дреф отрицательно покачал головой:

– Сначала ты должен извиниться перед мёртвым учеником Леса – наречённым своим отцом Агнешей, затем – перед рождённым Лесом и наречённым Песней Светозаром, а уже потом, – Дреф вскинул указательный палец, – когда эти двое примут твои извинения – перед собственным Духом, за то, что Тьму в него пустил!

– Конечно, – согласился Айул и, положив на сердце руку, поднялся со скамьи. – Спасибо Вам, Учитель, – поклонился елмаган. – Я могу идти? – спросил.

– Конечно, – согласился Дреф. – Только повтори Заповеди Леса из Книги Мха! – добавил князь, и Айул обернулся. – Плохо ты их помнишь, – говорил князь, и елмаган согласно поклонился. – Спрошу на следующем уроке! – пообещал Дреф.

Айул нашёл Светозара в его келье: сын Леса сидел за столом и печально смотрел в окно.

– Можно войти? – поинтересовался елмаган. Сварогин обернулся на дверь и позволил Айулу пройти в келью. Айул встал в середине комнаты и, переминаясь с ноги на ногу, проговорил:

– Я пришёл извиниться перед тобой.

Сварогин улыбнулся.

– Я рад, – искренне ответил сын Леса, – и принимаю твои извинения.

– Нет, не так! – запротестовал Айул. – Давай сначала, – сказал он удивлённому юноше. – Я извиняюсь перед тобой, мёртвый ученик Леса, которого отец нарёк Агнешей. Принимаешь ли ты мои извинения? – Елмаган вновь положил на сердце лапу.

Светозар поднялся и, положив руку на сердце, с поклоном принял извинения. Извинился Айул и перед рождённым Лесом и Песней Светозаром, который тоже принял извинения. Человек распрямился и, внимательно посмотрев в рыжие глаза елмагана, спросил его:

– Дух сына Леса, которого Лес нарёк Айулом, что значит Идущий по Пути, принимаешь ли ты извинения сына леса Айула?

– Принимаю, – елмаган поклонился человеку.