За тридевять земель - Екатерина Мекачима (2021)

Время было страшное: все боялись того, что зараза распространится по всей земле; князь Мореграда и его семья погибли. Только юного Кудеяра болезнь обходила стороной – как говорил Перенег, виной тому был его сильный дух, Правосила, которой Кудеяр владел как воин времён Светлогора и бесстрашие перед ликом самого Мора. Потому Боги и не желали отпускать сына Сварога в златые края, ибо мало таких, как он, на земле. Кудеяр поверил Перенегу – старого веденея хворь тоже не брала.

Кудеяр с Перенегом собрали оставшихся в живых дружинников и велели хранить город – чтобы никто не покинул Мореград и никто в него не вошёл. За портом следили, дабы корабли не причаливали. А тем временем волхвы боролись с болезнью. Много умирало. Но, хвала Богам, в соседние города болезнь не прошла. Кудеяр так и не нашёл в душе ответа, за что Боги явили такое бедствие его родному городу.

Когда болезнь отступила, Кудеяр с Перенегом продолжили вести дела: будущего наместника уже слушалась вся дружина, а Перенегу подчинялись оставшиеся веденеи. Кудеяр, правда, всё ещё хотел отправиться к Мору, но Перенег его уверял, что без него ему не справиться.

Через некоторое время на одном из Соборов предложили избрать Кудеяра князем, дабы власть, которую он с Перенегом держал, сделать законной перед Богами и народом. Кудеяр отказаться не мог, как не мог и умереть – Боги всё ещё желали видеть Кудеяра на земле. Жениться молодой князь уже не хотел, а всю свою боль и горе направлял на усердие в делах – тренировался вместе с дружиной, а с Перенегом вёл государственные дела.

И Боги вновь явили Кудеяру испытание, которое, как он мыслил, он не прошёл – князь не признал в беглом юноше царевича Веслава. Как злили князя его байки! Мореград вновь постигла беда, а тут нелёгкая каких-то детей принесла, что басни травят и спасти от бури просят. Как сокрушался Кудеяр тому, что не узрел в словах Веслава правды…

Как сокрушался тому, что творил, и как боготворил Драгослава, будучи Ведающим Князем Палаты…

И смотря в ненаглядные глаза Любавы, Кудеяр думал о том, что то, что Боги позволили ему сыскать счастье и вновь обрести семью за всё сотворённое им – высшее благо. Благо, о котором он не смел и мечтать. А потому зариться на царское место грешно и неправильно.

– Не сокрушайся тому, что произошло, – говорила Любава, накрыв ладонью руку мужа, – и позволь случиться тому, что только грядёт.

– Конечно, – спохватился Кудеяр и отогнал грустные думы. – Когда пала ворожба Змия, когда я прозрел… Вот уж не думал, что Боги позволят мне обрести счастье и встретить истинную любовь! – Князь обратил взор на любимую.

– Ты это заслужил, – согласилась Любава. – Я…

Но стук в дверь прервал речь княгини: вошедшая прислужница сообщила, что почтовый гонец принёс срочные вести с Запада – с Велейных островов и Зелёного острова. Кудеяр хотел принять гонца в престольной своего терема, но Любава сказала, что тоже желает услышать вести от отца.

Когда гонец прошёл в трапезную, княгиня сложила у груди руки: смутные предчувствия, мучавшие её с утра, вновь овладели ею и леденили душу.

Посыльный поклонился в пол и протянул наместнику две бересты, одну с Велейных островов, другую – с Зелёного острова. Юноша сообщил, что волхвы отправили бересты и царю.

С замиранием сердца Любава смотрела на то, как Кудеяр читает послания: взгляд мужа темнел, и когда Кудеяр положил бересты, его лицо было чернее ночи.

– Что случилось? – спросила Любава, и Кудеяр хмуро посмотрел на жену. – Не томи, родной, прошу!

Наместник велел слугам покинуть трапезную и, когда остался наедине с женой, подошёл к ней, опустился перед нею на колени, взял её руку и поцеловал.

– Что ты делаешь? – испуганно спросила Любава.

– Прости, – прошептал Кудеяр и посмотрел во встревоженные глаза любимой. Бездонные, как небо. – Прости за то, что поведаю сейчас. Прости за печаль грядущую! Я за всё отомщу, обещаю!