За тридевять земель - Екатерина Мекачима (2021)

Он слышал, как трубили рога, ознаменовавшие время пехоты. Призыв боевого рога разлился по Вольховской долине криками дерущихся людей. Он слышал песнь войны – леденящую душу болью, страхом и отчаянием. Он чувствовал, как смертельный холод ужаса врывается в сердца раненых, когда те падали с коней, и как неистовый огонь испепеляющей боли топчет их ногами лошадей.

Он видел, как Вольховская долина погружалась во мрак войны и как туман окрашивался багрянцем. Видел, как отчаянно сражались сыны Сварога, но видел и то, какой была мощь южного огня.

Седой день разгорелся. Хорс не хотел взирать на битву, и солнце скрыли ещё более низкие облака, наливавшиеся гнетущей чернотой; Стрибог гневался за пролитую на Матери-Земле кровь. Земля оделась в траур снега, на котором распускались кровавые цветы. Холодный ветер кружил над долиной вместе с ветрами Неяви, разнося редкие хлопья снега и капли холодных слёз Неба, что плакал о своих почивших на груди супруги детях.

Сварогины отступали к Ровновольску под натиском золотого войска и неумолимо летящих дальнобойных стрел колосаев. И когда колосаям казалось, что победа близка, со стороны Ровновольска грянули войска, что ждали своего часа, схоронившись в низине за северной стороной града и в ближайшей полосе тайги.

Боевой рог прозвучал, словно гром среди ясного неба – неестественно и неотвратимо. Звук войны, наполненный кровью и муками, пронзил льдом души затаившихся людей. Войско, ждущее своего часа в укрытии леса и тайно надеющееся, что этот час не наступит никогда, двинулось в атаку. Вель бежал вместе с другими, и от переполнявших чувств страха, ужаса и нечто такого, что он не мог объяснить, крестьянин не понимал, что происходит. Он видел алый плащ бегущего рядом Любомира, и ему казалось, что это алое пятно – единственное, что связывает его самого с обезумевшим миром.

Утренний свет разгоревшегося дня встретил Веля бранным полем, на котором творилось неясное. Юноша не понял, когда успел попасть в гущу событий и куда исчез алый плащ его друга. Вокруг было слишком много звуков, сводящих с ума не меньше, чем открывшаяся взору жестокость: кровь, трупы и раненые. И живые, что бежали по ним. Чёрные, серые, неясные призраки воевали друг с другом. Дыхание перехватило. Мир оказался где-то далеко, когда оглушительный удар по шлему привёл Веля в чувство. Сам не понимая как, сварогин успел обернуться и ответить врагу решительным ударом…

– Великий хан! – шептала Абдаю Птица Духа хороксая Ильвасара – ночной орёл. – С востока от Хизра грядут новые войска северян!

– Ты знаешь что делать, великий ксай! – ответил парящему над ним прозрачному орлу великий хан, продолжая сражаться. Противник Абдая – могучий богатырь на белом коне, лицо которого пересекал внушительный шрам, – был искусен в бою. – Лети, да поможет тебе Тенгри!

– Что ты бормочешь, колосай? – сквозь зубы шептал Скалогром, пытаясь достать врага мечом. Но мощный, словно тур, воин в богатых доспехах пресекал его удары изогнутой саблей.

Вдруг воздух над Скалогромом озарился ослепительным светом, застлав мужу глаза, и в том свете Скалогром увидел сизого орла. Попытавшись отмахнуться от наваждения, Скалогром пропустил удар врага, и огненная боль пронзила могучего богатыря. Изогнутая сабля великого хана испила кровь своего врага.

Новые силы сварогинов теснили колосаев, и люди солнца были вынуждены отступить к стене огня Хоро, что вздымался с южной стороны долины Вольхова, защищая захваченные колосаями земли.

– Отступаем! – командовал Тевур, указывая саблей в сторону Нового Каганата.

Хороксай Чакре призвал Птиц Духа других ксаев, и те пронесли над войском колосаев приказ к отступлению.

Туман, что окрасился багрянцем, видел, как ханы развернули войско, и сварогины последовали за врагом, оттесняя южан к огненной стене.

– Они отступают! – кричал измождённый боем раненый Возгарь. – За ними! Сожжём их в их собственном огне!