За тридевять земель - Екатерина Мекачима (2021)

– Не позволяй Духу чахнуть под натиском печальных мыслей! – предостерегла она. – Помни – грусть и страхи – приспешники Мора! Знавала я одну деву, что силой своего Духа отгоняла прочь страхи и лечила душевные раны. Даже не будучи дочерью Леса, в Царствие Индрика вошла и непутёвых друзей с собой провела.

– Видать, та дева премудрая была, – вздохнул сварогин, и Дрозд сел на тояг. Светозар нахмурился и посмотрел в изумрудные глаза стоящей напротив Миродревы. – Кто была та дева?

– Ты знаешь. – Сохатая протянула сварогину руку, но Светозар не спешил отвечать Великой Берегине. Воспоминания о Василисе, как и воспоминания о доме, теперь виделись Светозару чужими и далёкими, однако всё равно щемили сердце. Огонь не должен добраться до Василисы.

– Что с ней сейчас? Вы ведаете о том? – спросил сварогин.

– Это хорошо, что ты чувствуешь сердцем, – улыбнулась сохатая. – Та дева теперь царица, и ты об этом знаешь. – Миродрева продолжала протягивать руку. – Ну? – спросила она сына Леса. – Нам пора.

Светозар кивнул и взял протянутую ладонь Миродревы. Сын Леса ощутил мягкое тепло, которое овевало умиротворением. Миродрева зашептала, и её слова рождали серебряный узор, что, кружась, застилал мир. Дрозд, не взлетая с тояга, запел вместе с Великой Берегиней. В серебряном узоре Слов Светозар видел небесное сияние, которым стала Миродрева, – его всполохи искрились, переливались и играли, складываясь в причудливые кружева, пока не затмили бытие и не превратили его в свет. Светозар почувствовал, как Свет подхватил его и понёс сквозь лес. Понёс, будто ветер: искрящийся лес походил на морок, что, подобно сну, летел за серебряным узором и небесными огнями. В том мороке, за сверкающей стеной, иногда выглядывало солнце, и узор Слов полыхал от его благодатного света. У сварогина закружилась голова, ком подкатил к горлу, когда леденящий вой едва не разрушил кружево серебряной песни берегини. Светозар встрепенулся, открыл глаза – за серебряным светом он увидел мавок: волколаки бежали рядом, стараясь достать когтями Миродреву и его самого. Дух обожгло холодом занывших ран, но Светозар, обратившись к Дрозду, зашептал, помогая Миродреве.

– Не мешай, им нужно твоё Слово! – вспыхнули огни, и Сын Леса ощутил, будто некая сила легла на грудь, не давая вырваться словам.

Мавки, почуяв Слово человека, ещё сильнее побежали, стараясь острыми когтями порвать мерцающую ворожбу. Вой волколаков сделался невыносимым. Миродрева продолжала петь – Светозар слышал нежную, но сильную мелодию, что звучала в серебряном узоре и небесного цвета огнях.

– Держись! – прошелестела Миродрева, и её лик на мгновение явился среди голубых огней.

Песнь Великой Берегини делалась громче и громче, она разгоралась, затмевая собой заупокойный вой мавок. Светозар не выдержал – он хотел закрыть руками уши, но не смог. Сын Леса с удивлением обнаружил, что и сам сделался светом.

– Не смей пугаться! – Светозар слышал сквозь Песнь слова Миродревы. – Не смей открывать Дух Мору! Ты – Сын Леса, и то, что ты стал светом, естественно для тебя! Вспомни Царствие Индрика… – слова Миродревы потонули в оглушающем визге.