Город (сборник) - Клиффорд Саймак

Шпион? Путешественник? Исследователь? Сыщик?

Доктор? Адвокат? Вождь краснокожих?

И почему именно здесь, в глуши, на лугу у его фермы?

И зачем?

С какой целью? В фантастических романах пришельцы всегда являются на Землю зачем-то.

Чтобы ею овладеть, разумеется. Если не силой, то дружеским убеждением. Овладеть не только Землей, но и человечеством.

Звонивший с радиостанции был возбужден, журналист «Ассошиэйтед пресс» возмущался, что его держат за дурачка, корреспонденту «Трибьюн» было скучно, а человек из «Юнайтед пресс» без умолку трепался. И только слушатель был в гневе. Ему скормили очередную историю про летающую тарелку – сколько можно?

Радиослушатель гневался потому, что его крошечный мирок зашатался. Слушатель хотел, чтобы все осталось по-прежнему. Ему хватало забот и без летающей тарелки: нужно на что-то жить, ладить с соседями, планировать работу и помнить об эпидемии полиомиелита.

Впрочем, если верить радио, дела понемногу налаживались: никто не умер и не заболел. Полиомиелит означал боль, смерть и ужас.

«Боль», – подумал Питер.

Впервые за много дней он не чувствовал боли.

Он застыл под одеялом, прислушиваясь к своему телу. Он знал, где таится боль, помнил то потаенное место, где она всегда скрывалась. Теперь, когда он вспомнил о ней, боль снова придет.

Однако боли не было.

Питер лежал и ждал. Боялся, что боль вернется. Но боль не приходила. Он звал ее и дразнил, насмехался над ней, пытаясь выманить из укрытия. Приманка не сработала.

Боль замерла и ждет подходящего момента.

Он выбросил из головы мрачное будущее и беззаботно окунулся в мечты о том, каково это – жить без боли. Он слушал, как скрипят половицы на просевших балках, как поет за старой стеной летний ветерок и скребет по крыше кухни ветка вяза.

Раздался новый звук. В дверь постучали.

– Шэй, где вы?

– Иду, – отозвался он.

Сунув ноги в тапочки, Питер отправился к двери. За ней стоял шериф со своими людьми.

– Зажгите свет, – велел он.

– Спички есть? – спросил Питер.

– Вот, держите.

Питер нащупал в темноте руку шерифа, сжимавшую коробок.

Он пошарил рукой по столешнице в поисках лампы, зажег ее и посмотрел на гостя.

– Шэй, эта штука что-то строит, – заявил шериф.

– Я знаю.

– Что это еще за шутки?

– Это не шутки.

– Вот что она мне дала.

Шериф бросил что-то на стол.

– Пистолет, – сказал Питер.

– Вы когда-нибудь видели что-то подобное?

Обычный пистолет размером с «кольт» сорок пятого калибра, только без спускового крючка и с воронкой на конце дула. Он был сделан из какого-то белого полупрозрачного материала. Питер взял пистолет – тот весил всего граммов двести.

– Нет. Никогда такого не видел, – ответил он и осторожно положил пистолет на стол. – Исправен?

– Вполне, – отозвался шериф. – Я проверил на вашем амбаре.

– Нет больше никакого амбара, – добавил помощник.

– Ни отдачи, ни вспышки. Вообще ничего, – продолжил шериф.

– Ни амбара. – Помощнику это явно не давало покоя.

Во дворе остановилась машина.

– Посмотри, кто там, – велел шериф.

Один из помощников вышел.

– Не понимаю, – пожаловался шериф. – Говорят «летающая тарелка», но какая это тарелка? Обычный ящик.

– Это машина, – отозвался Питер.

По крыльцу загремели шаги, и в дом ввалились люди.

– Газетчики, – объяснил помощник шерифа.

– Ребята, мне нечего вам сказать, – заявил шериф.

Один из них обратился к Питеру:

– Это вы Шэй?

Питер кивнул.

– Я Хоскинс из «Трибьюн». Это Джонсон из «Ассошиэйтед». Тот парень с глуповатой физиономией – Лэнгли, фотограф. Не обращайте на него внимания. – Питера хлопнули по спине. – Каково это – участвовать в величайшем событии века? Здорово, а?

– Замрите, – велел Лэнгли.

Сверкнула вспышка.