Город (сборник) - Клиффорд Саймак

Цилиндр вновь содержал конверты – и они были до отказа набиты стокредитными банкнотами: подарком для оставшихся на Земле родных от космонавтов. Что подтверждало получение ответов с Земли и дополнительно характеризовало планету Кимон и ее обитателей.

В каждом письме скрупулезно объяснялось, откуда у космонавтов взялись такие сумасшедшие деньги. Отправители признавали, что купюры – не более чем умелая подделка, копия банкнот, которые нашлись у членов экипажа в карманах. Впрочем, когда эксперты налоговой службы и люди из Бюро расследований их изучили, они так и не смогли отличить присланные купюры от настоящих.

Тем не менее письма утверждали, что правительство Кимона желает избежать обвинения в печати фальшивых денег. Поэтому кимонцы готовы немедленно обеспечить присланную денежную массу полезными ресурсами, да еще с запасом, на будущее. На Кимоне нет денежного обращения как такового, а члены экипажа намерены работать, а за труд нужно платить. Так что если земные власти и всех заинтересованных это устраивает…

И сколько Всемирный банк ни суетился и ни рассуждал о базовых принципах экономики и вопросах налогообложения, – когда на следующий день на стол президента банка свалились несколько тонн тщательно экранированного урана и пара мешков алмазов, все разговоры затихли. Присланное было сосчитано, зарегистрировано и внесено в бухгалтерские книги, не успел еще закончиться обеденный перерыв.

Теперь ни у кого не оставалось сомнений, что планета Кимон действительно заинтересована оставить космонавтов у себя. Земле попросту пришлось этот факт принять и смириться с ситуацией.

В письмах также говорилось, что кимонцы гуманоиды и что они обладают парапсихическими способностями; что они создали культуру, которая далеко обогнала земную, да и все другие в Галактике. Тогда Земля выделила самый новый корабль, набила его самыми красноречивыми дипломатами и самыми ценными подарками – и послала все это богатство на Кимон.

Через несколько минут после высадки дипломатов совершенно недипломатично вытурили на орбиту. Кимон, как можно было понять из случившегося, совершенно не желал дружить с такой варварской и отсталой цивилизацией. Никаких дипотношений. Землянам разрешили здесь селиться, – но не всем подряд: кимонцы были готовы принимать только людей с высоким коэффициентом интеллекта и впечатляющими академическими успехами.

Так с тех пор и пошло.

Отправиться на Кимон по личному желанию было невозможно; чтобы туда попасть, требовались везение и тяжелый труд.

До требуемого айкью, коэффициента интеллекта, не дотягивало девяносто девять процентов населения Земли. Если же человеку все-таки удавалось пройти фильтр, начинались годы и годы тяжелейших занятий. В финале надлежало сдать экзамен, и на этом этапе отсеивалась бо́льшая часть верхнего процента. Статистика показывала, что экзамен успешно преодолевал примерно один из тысячи высокоинтеллектуальных.

Год за годом на Кимон тек тонюсенький ручеек самых способных, самых талантливых. Они устраивались там – и потом в письмах домой рассказывали о своем процветании.

Из тех, кто уехал, желающих вернуться не нашлось.

Однако за все годы отбора сумма представлений землян о Кимоне и его обитателях так и оставалась близкой к нулю. Источник информации был, как и прежде, один: письма, каждую неделю с завидным постоянством падающие на стол начальника Всемирной почтовой службы в Лондоне.

В письмах перечислялись зарплаты и гонорары, в сотни раз превышающие земные. А сколько там было восторгов касательно деловых возможностей, изумительной кимонской культуры и самих кимонцев! Только вот хоть какую-нибудь конкретную деталь про культуру и обитателей планеты авторы писем упомянуть забывали.

Вероятно, адресаты были не в претензии, ведь почти каждое письмо содержало пачку хрустящих новеньких банкнот. Совершенно законных – тонны урана, горы алмазов и слитки золота продолжали сыпаться на стол президента Всемирного банка.