Город (сборник) - Клиффорд Саймак

Сильнее всего меня напугало это его «сэр». Оладушек никогда так меня не называл. Я переводил взгляд с одного лица на другое, и ужас пробрал меня до самых костей. Все трое были согласны.

– Базовый курс! – воскликнул я.

Хатч кивнул.

– Там говорится про честность и благородство.

– Какие еще честность и благородство? Вы о них с детского сада не вспоминали!

– Раньше мы про них не знали, – пояснил Оладушек. – А теперь другое дело.

– Это обычная пропаганда! Профессора нас обманули!

Перехитрили как детей. Недаром они – профессора в университете. То ли они как-то поняли, что человечество – цивилизация мошенников, то ли это входило в базовый курс для всех студентов. А я еще удивлялся, что нам передали знания без лишних вопросов. Они все предусмотрели заранее.

– Поняв, как важно быть честными, мы решили поделиться этим со всей командой, – объяснил Фрост. – Послушайте, капитан: то, чем мы занимались раньше, – просто ужасно.

– Каждый член экипажа прошел базовый курс, – продолжил Хатч. – Это меньшее, что мы могли сделать для команды.

– Миссионер, вот ты кто, – сказал я Хатчу. – Помнишь, как ты говорил, что ни за какие деньги не стал бы миссионером.

– Не надо так, – спокойно ответил Фрост. – Не стоит нас стыдить. Вы же понимаете, что мы правы.

– А как же деньги? Корпорация? Мы ведь все продумали!

– Забудьте, капитан. Когда вы пройдете базовый курс…

– Не буду я его проходить! – Наверное, в голосе хорошо слышалось охватившее меня бешенство, потому что никто из них даже не шевельнулся. – Вы – миссионеры со сладкими, как мед, речами. Попробуйте меня заставить.

Спорить было бесполезно. Стену честности и благородства ничем не прошибешь.

Я зашагал прочь и уже у двери бросил Фросту:

– Вам стоит выпустить и исцелить Дока. Скажите, что я разрешил.

Я поднялся к себе в каюту и впервые в жизни запер дверь. Сел на койку, уставился в стену и принялся размышлять.

Они забыли одну важную вещь. Корабль мой, а они – экипаж с давно просроченными контрактами. Я вытащил из-под койки ящик с бумагами и выбрал нужные: судовой билет, список членов экипажа и подписанные ими документы. Разложив бумаги на койке, я убрал коробку и снова сел. Потом собрал бумаги и полистал их. Я мог в любой момент вышвырнуть всех за борт. Мог оставить их здесь, совершенно легально.

А главное – я не буду из-за этого переживать. Закон законом, но вообще-то бросать команду – дрянной поступок. Однако раз они теперь честные и благородные, то пусть все будет по закону. Сами виноваты.

Я еще долго сидел. Мысли путались, все время устремляясь куда-то в прошлое. Я вспоминал, как Оладушек угодил в заросли крапивы в системе Енотовой Шкуры. Как Дока угораздило влюбиться в трехполого обитателя Сиро. Как Хатч скупил всю выпивку в Мунко, а потом проиграл ее в кости, потому что тамошние кости оказались маленькими живыми существами, которые не слушались Хатча.

В дверь постучали. Это был Док.

– Ты тоже теперь честный?

Он пожал плечами:

– Нет. Я отказался.

– А сам пару дней назад нес ту же ахинею.

– Разве вы не понимаете, что это будет означать для всего человечества?

– Понимаю. Оно станет честным и благородным. Никто не будет красть или обманывать, и наступит рай…

– Оно вымрет от скуки, – заявил Док. – Жизнь превратится в нечто среднее между слетом бой-скаутов и кружком вышивания. Не будет громких споров и оскорблений, все станут вежливыми и корректными до отупения.

– Так ты передумал?

– Вовсе нет. Но это неправильный путь. Раньше мы добивались чего-то потому, что общество эволюционировало. Для прогресса важны и мудрые идеалисты, и злодеи с мерзавцами. Они как совесть человечества. Без них нельзя.

– На твоем месте, Док, я бы не беспокоился о человечестве. Оно огромное, и не такое выдержит. Передозировка честности ему не повредит.