Четыре жизни Хелен Ламберт - Констанс Сэйерс (2020)

Эти чудесные зеленые глаза пристально смотрели на Нору. Его загорелая гладкая кожа… Она заметила светлые волоски на руках – каждая мельчайщая подробность запечатлевалась в ее памяти.

– Ни ты, ни студия меня больше не одурачите. Если тебе была нужна моя помощь, ты мог попросить. Я, может быть, и согласилась бы. Но ты этого не сделал. Ты знал, что я тебя люблю, и ты воспользовался моими чувствами. Я оказалась в этом дерьме не по доброй воле, и ты это знал. Ты забрал у меня часть души, Билли Рэпп. Неужели ты этого не видишь? Думаю, это была надежда. Теперь ее нет. И я ненавижу тебя за это.

– Если тебя это утешит, – вдруг сказал Билли, – я был бы рад умереть.

– Я бы тоже была рада, – отрезала Нора. – Думаю, мне стало бы легче.

В ту ночь она летела на «Родстере» по поворотам каньона, почти желая, чтобы с ней что-то случилось, но понимая, что этого не произойдет. Даже когда над ней грохотали тучи, она знала, что страданиям не будет отсрочки. Она была существом, которое переносило страдания, и эти страдания – не исключение.

В семь утра Нору разбудил яростный стук в дверь ее номера в «Рузвельте». Спустя несколько минут она поняла, что грохот не прекратится. Найдя халат, Нора открыла дверь и обнаружила на пороге Холстеда с каким-то мужчиной. Когда тот наконец-то повернулся к ней лицом, девушка с ужасом поняла, что перед ней стоял Клинт.

– У нас большая проблема, дорогая, – приглушенным тоном заявил Холстед, проталкиваясь мимо.

Нора бросила на Клинта озадаченный взгляд, пытаясь прочитать его намерения. В сравнении с напуганным Холстедом тот выглядел спокойным и сдержанным. Его поведение испугало Нору еще больше. Судя по опыту, Клинт набирался сил, чтобы потом выпустить наружу всю свою ярость.

– В чем дело? – спросила Нора Холстеда.

Но вместо продюсера ответил Клинт:

– В твоем муже.

– Вот дерьмо. – Нора пыталась обернуть халат вокруг облегающей атласной ночной рубашки, а Клинт с Холстедом наблюдали, разинув рты. – Я как раз собиралась позвонить. – Она налила стакан воды и принялась искать одежду среди груды вещей в чемодане.

– Что ты имеешь в виду? – В голосе Холстеда послышалось настолько сильное беспокойство, что Нора невольно подняла глаза.

Она видела, как он переглянулся с Клинтом. Нора хотела сказать, что узнала о Билли и Форде, но в номере стоял Клинт, глядящий на бюстгальтер на чемодане. Озабоченность Холстеда заключалась в том, чтобы скрыть от газет отношения его главной звезды и восходящего режиссера. Нора никогда его не волновала. Вытащив сигарету из сумочки, она закурила, игнорируя попытку Клинта дать ей прикурить. Лос-Анджелес был ее городом, а не его, и Нора собиралась стоять на своем.

– Я знаю о нем.

– Знаешь? – Сняв шляпу, бледный Холстед почесал редеющие волосы.

– Да. Вчера вечером, когда я вернулась домой, я встретила в доме Форда. Было немноголюдно, если ты понимаешь, о чем я.

Холстед знал, к чему она вела, оттого и нахмурился.

– Не думаю, что ты понимаешь, моя дорогая, но Билли…

– Твой муж мертв, – перебил Клинт с кривой улыбкой на губах. Он был рад сообщить ей новость.

Нора почувствовала, как дрогнуло лицо. Она посмотрела на Холстеда, который, казалось, уменьшился дюймов на шесть.

– Это правда?

Холстед кивнул.

– Студия наняла Клинта, чтобы он разобрался в этой ситуации. Его очень рекомендуют в «Палладиуме».

Клинт прервал его:

– Норма знает, что я люблю улаживать конфликты. Не так ли, дорогая?

Она взглянула на него с презрением и тут же затянулась.

– Мне лишь известно, что ты хорошо все ломаешь.

Нора облокотилась на комод, чтобы не упасть. Что за глупая шутка? Она вспомнила последний образ Билли, сидящего на стуле, и ужасную вещь, которую она сказала ему на прощанье. «Я бы тоже была рада. Думаю, мне стало бы легче». Она хотела причинить ему боль, и она это сделала.

– Что произошло?