Изнанка - Самат Бейсембаев

Кабинет, точнее аудитория, для занятия представляла собой огромное помещение, состоящее из ярусов для сидячих мест, которые занимали студенты, и небольшого пьедестала для преподавателя. Студенты мерно рассаживались, занимая свои места. Я сел на самый первый ряд; хотелось с первого же дня показать своё намерение стать лучшим учеником. Вот бы это увидела Лариса Петровна, учительница истории в университете — ни за что не поверила бы.

Дверь с размахом распахнулась и в нее не вошла, а влетела быстрым шагом женщина средних лет, в такой же, как у директора мантии. Угольные волосы, собранные в тугой узел, ниспадающие до середины лопаток. Походка выдает в ней человека дисциплины. Строгий взгляд, наполненный властолюбием, плюс к этому образу чуть приподнятый подбородок. Губы поджаты, словно стоит ей расслабиться, и она потеряет контроль этой жизни. Хмурые брови. У нее даже уши прижаты к затылку. Охарактеризовал бы ее не как женщина, а инквизитор–надзиратель.

— И так, — начала она, заняв свое место на пьедестале, — прежде чем приступить к уроку, прошу вас всех, ознакомится с рядом правил. Первое: Я. Ненавижу. Тунеядство, — отчеканила она. — Всех, кто будет отлынивать или заснет на занятии, будет болтать без разрешения, опоздает — исключен. Второе: прежде чем заговорить вы просите разрешение. В ином случае — исключен. Третье: история — это не просто предмет, это — наша память. Память о прошлом, чтобы вы не забывали, кто мы и где живем. Какая величественная у нас страна. Мы не просто так именуемся империей. Чтобы вы поняли, почему другие должны и обязаны нам подчиняться, и быть под дланью императора. И если кто–то считает иначе — исключен. Вопросы? — провела она взглядом по рядам, но никто не осмелился, — отлично! Тогда представлюсь, я — Шерма Торс. Как вы уже поняли, учитель истории.

В принципе, из интересного можно было отметить только это. И, пожалуй, еще то, что я пожалел о том, что занял место в первом ряду, потому как моей концентрации хватило на минут десять, а после стало скучно. Она рассказывала о том, что я уже знал из книг. Только было это так монотонно, что все держались подальше от царства сна только благодаря власти внушаемого страха и ужаса. Наконец, дождавшись конца урока, поблагодарил судьбу и с радостью покинул аудиторию.

В дальнейшем тоже ничего такого, о чем бы стоило упомянуть.

После окончания занятий мы с моим соседом направились в сторону столовой. Уже сидя за столом и уплетая наш обед, к нам подсели еще двое: парень и девушка. Девушку я узнал сразу — она учится с нами. А вот второй мне не знаком.

— Добрый день! — поприветствовал нас парень, занимая место рядом со мной.

Осмотрел их, как того позволяла этика, и не заметил особой схожести меж ними: она хрупкая, худенькая, с миловидным лицом. Ровный нос кнопочка, не худые, но и не округлые щеки. Он же спортивного телосложения, словно занимается спортом всю свою жизнь. По нежным ладоням без мозолей видно, что никогда не занимал себя тяжелой, физической работой. Острый нос, горящие глаза. Наверное, как это часто бывает, она пошла в отца, а он в мать, или же наоборот.

— День добрый! — ответил я, прожевав кусок лепешки.

— Мы, кажется, вместе учимся, да?! — голос миловидной девушки оказался не менее миловидным, чем ее улыбка.

— Так и есть, — кивнул я.

— Я — Виктория, а это мой брат — Никодемус, — улыбнулась она еще шире, чем вызвала моё смущение, потому что я не мог оторваться от созерцания и сам понимал, что начинаю откровенно пялиться на нее.

— Никодемус и Виктория Сенты, — продолжил ее брат. — Но все зовут нас Нико и Вико.