– Армии нужна военная информация о противнике, – сказал Орлов, – а кретины из ведомства Дзержинского занимаются чем угодно, только не этим. Сажать, ставить к стенке – это у них хорошо получается, но создать в тылу у белых нормальную агентурную сеть они не могут. Если у чекистов и есть подпольные ячейки, они занимаются всякой диверсионной чепухой. Склады, мать их, взрывают! А нам не взрывы нужны, нам позарез необходимы точные оперативные сведения. Поэтому вот какое дело, Леша… – Он тоже, как Козловский, называл Романова «Лешей». – Разработали мы одну хитрую комбинацию. По твоему профилю. Понимаешь, у командующего Добровольческой армией генерала Гай-Гаевского, которого европейская пресса называет «Белым Ганнибалом», есть родной племянничек, и служит он, представь себе, в Красной армии…

План показался Романову чересчур мудреным – слишком много всяких «если», но Орлов был стопроцентно прав: без нормальной разведки воевать нельзя. Половина несчастий и поражений происходят из-за того, что у белых разведка отличная, а у наших – пшик. Поэтому хоть Красная армия в десять раз больше, но это бой слепого медведя со сворой мелких злых собачонок: он только ворочается и машет лапами, а они наскакивают откуда он не ждет и рвут его острыми зубами. Медведь истекает кровью, того и гляди рухнет.

В общем, согласился. И, главное, всё прошло на удивление гладко. Товарищ Кандыба из особотдела 8 армии отменно сыграл роль, живописно бухнулся от холостого выстрела. После такого инцидента «племянничек» повел себя единственно возможным образом, пули не догнали, от погони ушли, да и потом всё сложилось удачно. Дядя-командующий принял родственника с распростертыми, тот, в свою очередь, пообещал товарищу по приключениям хорошее место – но тут подвернулся еще более завидный вариант с Козловским, и вышло, что со Скукиным затеваться не следовало. Только подарили белым опытного генштабиста, который, будучи человеком без политических убеждений, мог бы служить нашим, а теперь оказался во вражеском лагере. Романов лично доставил командующему Добровольческой армией толкового помощника. Ну не кретинство?

На двери читальни висело объявление: «Поступило собрание сочинений Герберта Уэллса. Из-за повышенного спроса срок выдачи томов строго три дня. За задержку штраф. Скидка для учащихся не действует». Подчеркивания были красного цвета – чтобы Романов не прошел мимо, а заглянул: есть новости. Но сегодня Алексей зашел бы и без новостей.

Читальня – идеальное место для явки. Этот вид коммерческой деятельности в большом университетском городе, оставшемся без новых книг, очень популярен, людей заходит много, в том числе военных.

– Добрый день, господин Зуев. Что мой заказ? – спросил Романов, снимая фуражку.

Людей в зале было два-три человека, сидели они далеко и разговор вряд ли услышали бы, но конспирация есть конспирация.

Сутулый человечек посмотрел поверх синих очков, прошамкал:

– A-а, вы. Пришли ваши книжечки. Но на руки выдам только две. Новые правила.

У Ивана Максимовича после семи лет в каземате выпали почти все зубы и очень ослабело зрение. Он еще и ходил с палочкой, из-за ревматических коленей. Посмотришь – старичок, мухи не обидит. Отставной учитель или, может, бухгалтер. Но ощущение было обманчиво. Зуев возглавлял харьковскую агентурную сеть Реввоенсовета, маленькую, но умно и осторожно устроенную. Романов, например, знал только самого Ивана Максимовича и его дочь Надю.

– Тогда позвольте выберу. Где книги?

– A вот пройдемте в хранилище. Надя, побудь в зале!

Вышла очень молоденькая девушка, с виду почти ребенок, ничем не примечательной внешности: серая коса, серое платье, серый вязаный платок на плечах – мышка, да и только. Романову она просто кивнула (по легенде они не были представлены), но взгляд был требовательный, вопросительный. Алексей едва заметно наклонил голову. Надя Зуева просветлела.