Сёгун - Джеймс Клавелл (2017)

Тяжелой поступью потерявшего всякую надежду человека Торанага вышел за ограду. Самураи прикрывали его от дождя большим зонтом. Все толкавшиеся поблизости – воины, носильщики и крестьяне – еще раз поклонились. Торанага не обратил на них внимания, просто сел в свой паланкин во главе колонны и задернул занавески.

Сразу же семь полуголых носильщиков подняли носилки и припустили вприпрыжку, шлепая по лужам загрубевшими босыми ступнями. Часть сопровождавших колонну верховых ехала впереди, другая держалась возле паланкина. Сменные носильщики и обоз замыкали колонну; все спешили, были напряжены, чувствовался общий упадок духа. Оми вел авангард, Бунтаро командовал арьергардом. Ябу и Нага уже отбыли в расположение мушкетного полка, который затаился в засаде, чтобы охранять дорогу, пока Торанага не перевалит через гребень хребта. Позже они должны были присоединиться к колонне.

– Для чего все это? – ворчал Ябу в те редкие минуты, когда они с Оми оказывались наедине.

Бунтаро подошел к высоким резным воротам постоялого двора, не обращая внимания на дождь:

– Марико-сан!

Она послушно заторопилась навстречу мужу. Тяжелые дождевые капли барабанили по ее оранжевому зонтику из промасленной бумаги.

– Да, господин?

Его глаза скользнули по лицу Марико, выглядывавшему из-под зонта, потом обратились на Блэкторна, наблюдавшего за ними с веранды.

– Скажите ему… – Он запнулся.

– Что?

Он снова пристально посмотрел на нее:

– Скажите, что я считаю его ответственным за вас.

– Да, господин, – кивнула она. – Извините меня, пожалуйста, но я сама отвечаю за себя.

Бунтаро отвернулся и смерил глазами расстояние до вершины горы. Когда он снова обернулся к Марико, следы терзавших его мук по-прежнему проступали на лице.

– Теперь наши глаза никогда не увидят падающих листьев, да?

– Все в руках Бога, господин.

– Нет, все в руках господина Торанаги, – возразил он надменно.

Она, не дрогнув, выдержала его взгляд. Дождь лил и лил. Капли падали с краев ее зонтика, словно завеса слез. Низ ее кимоно был забрызган грязью. Бунтаро наконец выдохнул:

– Саёнара. До Осаки.

Она удивилась:

– О, извините, разве мы не увидимся в Эдо? Конечно, вы будете там с господином Торанагой, приедете почти одновременно со мной, да? Там я и увижу вас.

– В Осаке мы начнем все сначала. Вот тогда я по-настоящему и увижу вас, правильно?

– О, я понимаю. Извините.

– Саёнара, Марико-сан, – повторил он.

– Саёнара, мой господин, – подхватила она и поклонилась.

Последний поклон – и Бунтаро быстро зашагал по грязи к своей лошади, взлетел в седло и поскакал не оглядываясь.

– С Богом! – напутствовала она, проводив его взглядом.

Блэкторн видел, как она смотрит на Бунтаро. Он ждал, стоя под крышей. Дождь ослабевал, голова колонны затерялась в облаках, потом скрылся и паланкин Торанаги. Капитан вздохнул с облегчением, все еще пораженный поведением даймё и всем этим незадавшимся днем…

Соколиная охота начиналась хорошо. Он выбрал небольшого длиннокрылого сокола, похожего на кречета, и напустил его на жаворонка. Ветер отнес стремительно несущуюся ловчую птицу далеко к югу. Следуя за ней, как предписывалось правилами охоты, Блэкторн скакал через лес по хорошо утоптанной дорожке. Изредка навстречу ему попадались пешие крестьяне. И вдруг измученный непогодой продавец масла, ведущий в поводу такую же усталую, взъерошенную лошаденку, перегородил ему дорогу, ворча что-то себе под нос и не желая уступать. В горячке погони Блэкторн рявкнул на него, приказывая убраться с пути, но тот не двинулся с места, и Блэкторн грубо его обругал. Продавец масла ответил такой же грубостью, что-то прокричав в ответ, но тут рядом оказался Торанага. Указав на своего телохранителя, даймё приказал:

– Андзин-сан, дайте-ка ему свой меч! – и что-то еще, чего Блэкторн не разобрал.