Страсти и скорби Жозефины Богарне - Сандра Галланд (2018)

— Она здесь, в Париже? — спросила я, бросив карту. — Я думала, они с мужем в Марселе. — Я знала также, что недавно у них умер ребенок.

— Она оставила мужа в Марселе и теперь живет в Париже со своим братом Люсьеном.

— Слышала, она теперь хозяйка салона?

— Я была у нее. Все время лежит на софе, обмахиваясь веером.

Тереза взмахнула шарфом и закатила глаза, изображая надменность.

— Там была Паулина Леклерк. Совсем одна.

— Так ей и надо. Я слышала, что трое ее любовников узнали друг о друге — и дружно решили ее бросить.

Но самая важная новость заключалась в том, что Жозеф недавно купил Мортфонтен, одно из самых величественных поместий в стране.

— Я слышала, он вложил в него миллионы — там озеро, оранжерея, театр…

— Откуда только деньги берет?

— А приданое его жены?

Я пожала плечами, придвигая к себе выигрыш (одиннадцать франков). Это верно: у Жюли было солидное приданое, сто тысяч, но этих денег не хватило бы на покупку и облагораживание такого поместья, как Мортфонтен.

— Каждому джентльмену необходима сельская усадьба. Так Жозеф мне сказал.

— И всем остальным дамам тоже, по-моему, — добавила Минерва, подтолкнув меня локтем.

— Бедная Жозефина! Она единственная из Бонапартов, кто остался без сельской усадьбы!

Я закатила глаза. В самом деле, бедная Жозефина…

— Слышала, вам с Бонапартом предлагали замок в деревне?

Я кивнула:

— Да, предлагали, по дороге в Сен-Жермен. — Признаться, я влюбилась в поместье Мальмезон. — Но мы отказались. А потом Бонапарт отправился в Египет.

Я просила агента разузнать об этом поместье снова.

— Сейчас — самое время покупать.

— Цены уже сильно не понизятся.

8 февраля, Сен-Жермен (маленький, но милый новый домик тетушки Дезире и маркиза)

Сегодня маркизу исполняется восемьдесят пять.

— В любой момент могу умереть, — пробормотал он, попытавшись щелкнуть пальцами. Тетушка Дезире облачила его в синий домашний жакет свободного покроя.

Я натянула на лицо улыбку.

— Вы до ста лет доживете.

— Я был бы готов умереть хоть сейчас, если бы не одна вещь.

Подоткнула одеяло ему под ноги, пододвинула инвалидную коляску поближе к огню. Я знала, о чем он говорит, что это за «одна вещь». Он остановил мою руку.

— Перед тем как умереть, я должен повидать Франсуа, — сказал он, и маленькие глаза маркиза наполнились слезами. Франсуа — его сын-эмигрант.

— Маркиз, я пыталась… — Мне не хотелось, чтобы он пал духом, поэтому я лишь добавила: — И попытаюсь снова.

11 вантоза, Круаси

Дорогая мадам Бонапарт, этим утром я провел четыре часа в Мальмезоне. Если бы Вы были так богаты, как принято думать, я бы написал Вам только о красоте этого поместья, но Вам требуется недвижимость, приносящая доход, и я счастлив сообщить, что Мальмезон именно таков.

Его владелица просит 300 тысяч франков за землю (утверждает, что прошлым летом генерал Бонапарт сам предлагал эту сумму) и еще 25 тысяч — за меблировку. Добавьте сюда 15 тысяч за сельскохозяйственный инвентарь и примерно 15 тысяч налогов; это означает, что Вам придется заплатить приблизительно 360 тысяч франков. Если бы недвижимость не упала в цене, Мальмезон стоил бы сейчас все 500 тысяч франков.

Земля последние тридцать лет была вверена заботам дворецкого. Он сказал мне, что тут 387 арпанов[112] — под зерновыми, виноградниками, лесами и лугами. Отличный парк занимает 75 арпанов, еще 312 арпанов можно сдавать в аренду. Если сдавать их всего по 30 франков, это принесет 9 тысяч франков, что в сумме с 3 тысячами дохода от парка даст 12 тысяч. Это должно Вас убедить. В этом году здесь изготовили 120 бочек вина, каждую продали по 50 франков. Двадцать пять фермеров, живущие на этих землях, вполне самодостаточны.

Это поместье, одновременно прибыльное и красивое, — одно из самых лучших среди тех, что я видел.

Гражданин Шанорье