Страсти и скорби Жозефины Богарне - Сандра Галланд (2018)

— Не отчаивайтесь, все можно наладить, — утешила меня Минерва.

— Признаюсь: мне по душе все как есть, — призналась я, заглядывая под стол, желая убедиться, что Мопс ладит с собачками, привезенными гостьями. У меня собрались пять женщин и четыре мопса — целый зверинец!

— Угодья чудные.

— Идеальные, — обняла меня Тереза.

Я ощутила, как она немного округлилась.

— Вам тоже можно это знать: у меня будет ребенок, — застенчиво объявила она.

— Да что вы!

— Вот как? — Но Тальен, ее муж, в Египте. А Уврар, любовник, уже женат…

— Да не смотрите вы на меня такими глазами!

Весь день мы играли в карты и обменивались новостями: об убийстве французских послов в Германии; об удручающих военных потерях в Италии; о том, как один из директоров обвинил Феша, Люсьена и Жозефа Бонапартов в разворовывании общественных фондов. Но вот главнейшая из них: будет предпринята попытка спасти армию, оставшуюся в Египте!

24 мая

Попытка спасения армии провалилась. Наши корабли не могут прорвать блокаду англичан. Весь день пролежала в постели в ужасном настроении.

16 июня

Утром галопом примчался курьер.

«Привез письмо от Бонапарта?» — с надеждой подумала я, припомнив начало итальянской кампании.

Но, увы, в конверте был номер газеты «Ла-Фе-де-Жур». В приложенной записке без подписи, узнаваемым аккуратным почерком капитана Шарля, говорилось: «Страница 4, сверху слева. Мне надо Вас повидать». В указанном месте я нашла статью с отчетом о поставке «Боден компани» хворых лошадей в Итальянскую армию. Солдатам пришлось переходить через Альпы с хромыми и хилыми животными — естественно, все проклинали Боденов.

В комнатах капитана Шарля в доме сто на улице Оноре не видно света. Привратник, скосив глаза, прочел напечатанное на моей визитной карточке.

— Мадам Ташер?

Я кивнула и отдала ему плащ. Он попросил меня подождать в маленькой гостиной. Я расположилась и стала осматривать простую, со вкусом обставленную комнату с картинами на стенах, букетами цветов, со столом со стопками книг (обложкой вверх лежит раскрытый томик «Персидских писем» Монтескье), с бронзовой скульптурой лошади. Здесь царил приятный беспорядок давно обжитой комнаты.

— Он принимает, — сказал швейцар и повел меня по темному коридору. Мы остановились перед старинной дубовой дверью с латунной шарообразной ручкой. Я услышала собачий лай. Швейцар постучал три раза.

— Входите, Клод, — раздался голос капитана Шарля.

Швейцар распахнул дверь. За ней, среди стайки собак, стоял капитан в халате из грубого холста, какие надевают художники. Он обнимал ищейку без одного уха.

— Мадам…

— Ташер!

Он бережно поставил ищейку на пол, переступил через лохматую дворнягу и вытер ладони о полы халата. Его косичка была перехвачена сзади лентой в алую с черным полоску.

— Теперь вы знаете о моей тайной жизни, — застенчиво проговорил он, оглядев собак.

— Откуда они у вас? — Сколько их? Восемь? Десять?

— Подбираю на улицах, — пояснил он, снимая халат, под которым обнаружился алый китель с белыми атласными лацканами, и вышел со мной в коридор. Капитан закрыл за нами дверь, заглушившую лай.

— И что происходит с ними потом? — спросила я, направляясь за ним в гостиную.

— А потом я не могу с ними расстаться, — улыбнулся капитан Шарль, подвигая мне обитый материей стул. — Прочли заметку в «Ла-Фе-де-Жур»?

— Она меня встревожила.

— Уверяю вас: лошади, закупленные «Боден компани», были здоровы. Но лошадей, поставленных в армию, взяли, по-видимому, на скотобойне.

— Луи и Гуго Боден оба в Лионе?

Капитан кивнул.

— Я только что получил от них письмо. Поговаривают о дознании.

«На этом все может закончиться», — подумала я. Для меня уж точно.

— Есть только один человек, который может нам помочь.