Страсти и скорби Жозефины Богарне - Сандра Галланд (2018)

— Я не называл себя богом, — отмахнулся Бонапарт, выставляя ногу, чтобы Фовель мог стащить с нее сапог. — Но всем показалось, что именно так и было.

— Расскажи, как все прошло! — Я забралась в постель и подтянула одеяла к подбородку, как послушное дитя, которому невтерпеж услышать сказку. И услышала:

Героем дня оказался Люсьен…

— Люсьен?

Бонапарт пожал плечами: «Кто бы мог подумать?»

Люсьен публично пригрозил заколоть Бонапарта, если тот когда-либо предаст свободу…

— Да, причем обнажил свой кинжал! — воскликнул Фовель, вскидывая руку для наглядности.

Затем Люсьен сбросил тогу и стал топтать ее ногами.

— В Трибунале? — Невероятно.

— Вот так. — Фовель запрыгал на месте как ненормальный.

— Но потом он снова ее надел. — Бонапарт пил коньяк; такого я не видела еще ни разу.

Бесстрашный Мюрат бросился в атаку…

— Была еще и атака? — О ужас!

— Они восстали против меня! — Муж надел ночную рубашку.

Оказавшись перед толпой врагов, Бонапарт едва не потерял сознание.

— Правда? — Какой ужас!

Фовель воздел очи к потолку, подтверждая: истинная правда.

— Ненавижу это ощущение, — заметил Бонапарт.

Обратив депутатов в бегство, Люсьен погнался за ними и собрал достаточное их число, чтобы утвердить декрет об образовании нового правительства.

— Так что же, директоров больше нет?

— Директория в прошлом, — ответил Фовель, зевая. — Вместо них теперь три консула, наделенные всей исполнительной…

— Три временных консула, — поправил его Бонапарт.

— Да. Генерал Бонапарт, а также Сийес и Дюко, которые…

— Спокойной ночи, Фовель, — перебил его Бонапарт, забрался под одеяло и прижался ко мне, чтобы согреться. Я обхватила его руками и ногами, покрыла лицо поцелуями. — Да, и не забудьте… — Бонапарт приподнял голову, когда секретарь уже прикрывал за собой дверь. — Завтра мы спим во дворце!

VI

АНГЕЛ МИЛОСЕРДИЯ

ЖИЗНЬ ВО ДВОРЦЕ С ПРИВИДЕНИЯМИ

11 ноября 1799 года

Гортензия и Каролина приехали незадолго до ужина.

— Мама, это было так здорово! — радовалась Гортензия.

— Я хочу рассказать. — Каролина прижала руки к сердцу. — Иоахим отправил четырех гренадер…

— Ты о командующем Мюрате?

— Да, Иоахим Мюрат послал к нам в школу четырех гренадер, чтобы те сообщили мне, что мой брат спас республику! — Она привалилась спиной к подушкам дивана, изображая обморок.

— Ну, вообще-то, их посылали не для того, чтобы поставить тебя в известность, — возмутилась Гортензия.

— Для того!

— Они пришли к школе посреди ночи? — спросила я.

— Да, и стучали в дверь рукоятями сабель! — сказала Гортензия.

— Нет же, мушкетов.

— Мадам Кампан была в ужасе.

Разумеется, ведь пережившие террор очень хорошо помнили этот стук в дверь посреди ночи.

— Да мы все были в ужасе! — воскликнула Каролина. — Но это так романтично!

Девочки в восторге от новости, что мы переезжаем жить в Люксембургский дворец.

— Интересно, там водятся призраки? — задумалась Гортензия.

— Вне всякого сомнения, — отрезал Бонапарт.

Поехали все в одной маленькой карете: мы с Бонапартом, Каролина, Гортензия, Эжен и Фовель.

— У нас найдется карета побольше? — спросила я. Эта слишком мала для всех и едва не разваливается — вот что меня беспокоило, пока мы ехали по пустынной дороге из Мальмезона. Ходили слухи о разбойниках, прятавшихся в карьерах.

Бонапарт сдвинул брови.

— Все кареты из дворца куда-то исчезли. Вместе с лошадьми. — Он взглянул на Фовеля. — Запиши: надо проверить, целы ли драгоценные камни в короне.

— Зато у нас будет своя небольшая арена для верховой езды, — радостно сообщил Эжен.

— А там есть фортепиано? — спросила Гортензия.