Правда о деле Гарри Квеберта - Жоэль Диккер (2014)

— Как нет? Вы только что сказали, что Нола встречалась с мужчиной старше ее.

Повисла томительная пауза. Я понял, что Нэнси что-то знает, но не хочет говорить.

— Кто был этот человек? — спросил я. — Это не Гарри Квеберт, да? Мисс Хаттауэй, я понимаю, вы меня не знаете, а я вваливаюсь к вам и заставляю ворошить воспоминания. Если бы у меня было больше времени, я бы вел себя иначе. Но времени нет совсем: Гарри Квеберт гниет в тюрьме, а я убежден, что он не убивал Нолу. Поэтому, если вы знаете что-то, что может мне помочь, вы должны мне сказать.

— Про Гарри я ничего не знала. Нола ни разу мне не говорила. Я обо всем узнала по телевизору десять дней назад, как и все… Но она упоминала одного человека. Да, я знала, что у нее была связь с мужчиной сильно старше ее. Но это не Гарри Квеберт.

Я не верил своим ушам:

— Но когда это было?

— Я уже не помню всех подробностей, слишком много времени прошло, но могу вам точно сказать: летом семьдесят пятого, тем летом, когда сюда приехал Гарри, у Нолы были отношения с мужчиной лет сорока.

— Лет сорока? А имени его вы не помните?

— Ну уж его забыть трудно. Это Элайджа Стерн, наверно, один из самых богатых людей в Нью-Гэмпшире.

— Элайджа Стерн?

— Да. Она говорила, что он заставлял ее раздеваться, подчиняться ему, позволять делать, что ему хочется. Она должна была ездить к нему в Конкорд. Стерн присылал своего подручного, такого странного типа, его звали Лютер Калеб. Он приезжал за ней в Аврору и отвозил к Стерну. Я это знаю, потому что видела своими глазами.

22. Полицейское расследование

— Гарри, а откуда знать, что у тебя всегда будут силы писать книги?

— У кого-то силы есть, у кого-то нет. У вас будут, Маркус. Будут, я знаю.

— Почему вы так уверены?

— Потому что в вас это сидит. Вроде болезни. Болезнь писателей, Маркус, это не когда больше не можешь писать, а когда больше не хочешь писать, но остановиться уже не можешь.

Из «Дела Гарри Квеберта»

Пятница, 27 июня 2008 года. Половина восьмого утра. Я жду сержанта Перри Гэхаловуда. Это дело началось дней десять назад, но мне кажется, что прошли уже месяцы. По-моему, городок Аврора таит в себе странные вещи, люди на самом деле знают куда больше, чем говорят. Остается выяснить, почему все молчат… Вчера вечером я снова нашел такое же письмо: «Гольдман, возвращайся домой». Кто-то играет на моих нервах.

Интересно, что скажет Гэхаловуд про мое открытие с Элайджей Стерном. Я справился о нем в интернете: последний наследник финансовой империи, успешно ею управляет. Родился в 1933 году в Конкорде, живет там же. Сейчас ему семьдесят пять лет.

Я писал эти строки в Конкорде, поджидая Гэхаловуда за столом в коридоре Главного управления полиции штата. От этого занятия меня внезапно оторвал густой бас сержанта:

— Писатель? Что это вы тут делаете?

— Я обнаружил поразительные вещи, сержант. Мне надо вам о них рассказать.

Он открыл дверь своего кабинета, поставил стакан с кофе на журнальный столик, бросил пиджак на стул и поднял жалюзи. Потом произнес, по-прежнему занимаясь своими делами:

— Знаете что, могли бы и позвонить. Культурные люди сначала звонят. Мы бы договорились о встрече, и вы явились бы тогда, когда удобно нам обоим. Все-таки так полагается.

Я выпалил одним духом:

— У Нолы был любовник, некий Элайджа Стерн. Гарри во времена своей связи с Нолой получал анонимные письма, значит, кто-то был в курсе.

Он в изумлении уставился на меня:

— Вы откуда это выкопали, черт возьми?

— Я же сказал, я веду собственное расследование.

К нему немедленно вернулась вся его сварливость.

— Вы мне осточертели, писатель. Вы мне все следствие засрали.

— Вы не в духе, сержант?

— Да, не в духе. Потому что на дворе семь утра, а вы уже машете руками у меня в кабинете.