Правда о деле Гарри Квеберта - Жоэль Диккер (2014)

— Уверяю вас, это не мой почерк. Я ее не убивал! Я не убивал Нолу! Это вы знаете или нет, бог ты мой? Вы же знаете, что не я убийца Нолы!

Рот немного успокоился и сел.

— Мы знаем, Гарри. Но все эти совпадения настораживают. Побег, эта надпись… А я должен защищать вашу задницу перед жюри из добропорядочных граждан, которые жаждут приговорить вас к смерти еще до начала процесса.

Гарри выглядел очень скверно. Он встал и начал ходить взад-вперед по тесному помещению с бетонными стенами.

— Вся страна ополчилась на меня. Скоро весь мир будет требовать мою шкуру. Если еще не требует… Люди говорят обо мне слова, смысла которых сами не понимают: педофил, извращенец, полоумный. Они поливают грязью мое имя и жгут мои книги. Но вы должны знать, повторяю в последний раз: я не маньяк. Нола — единственная женщина, которую я любил в своей жизни, и, на мою беду, ей было всего пятнадцать лет. Любовь рассудку не подчиняется, черт возьми!

— Но речь о пятнадцатилетней девочке! — взвился Рот.

Гарри с досадой повернулся ко мне:

— Вы тоже так думаете, Маркус?

— Гарри, меня смущает, что вы никогда мне об этом не говорили… Мы друзья уже десять лет, и за это время вы ни разу не упомянули Нолу. Я думал, мы с вами близкие люди.

— Но, боже милосердный, что я должен был вам сказать? «Ах, дорогой Маркус, право, я никогда вам не говорил, но в семьдесят пятом году, приехав в Аврору, я влюбился в девушку пятнадцати лет от роду, в девочку, которая перевернула мою жизнь, а спустя три месяца, в один летний вечер, исчезла, и я так после этого и не оправился…»?

Он пнул пластиковый стул и запустил им в стену.

— Гарри, — сказал Рот. — Если эти слова написали не вы — а я вам верю, — то кто бы это мог быть? У вас нет предположений?

— Нет.

— Кто знал про вас с Нолой? Тамара Куинн утверждает, что всегда это подозревала.

— Не знаю я! Может, Нола рассказала о нас кому-нибудь из подруг…

— Но вы не исключаете возможности, что кто-то был в курсе? — настаивал Рот.

Повисла пауза. У Гарри был такой грустный и подавленный вид, что у меня разрывалось сердце.

— Ну, — Рот изо всех сил старался заставить его говорить, — я же чувствую, что вы о чем-то умалчиваете. Как мне вас защищать, если вы скрываете какие-то сведения?

— Были… Были анонимные письма.

— Какие анонимные письма?

— Сразу после исчезновения Нолы я стал получать анонимные письма. Каждый раз, возвращаясь из какой-нибудь отлучки, я находил их в дверном проеме. Тогда я страшно перепугался. Это означало, что кто-то шпионит за мной, подстерегает, когда меня нет дома. В какой-то момент мне стало так страшно, что, получив очередное письмо, я звонил в полицию. Говорил, что кто-то бродит вокруг моего дома, приезжал патруль, и это меня успокаивало. Естественно, я не мог назвать истинную причину моей тревоги.

— Но кто мог слать вам эти письма? — спросил Рот. — Кто знал про вас с Нолой?

— Не имею ни малейшего понятия. Во всяком случае, это продолжалось полгода. А потом прекратилось.

— Вы их сохранили?

— Да. Они дома. Между страницами большой энциклопедии, в моем кабинете. Думаю, полиция их не нашла, потому что никто меня про них не спрашивал.

Вернувшись в Гусиную бухту, я немедленно снял с полки энциклопедию, о которой он говорил, и нашел спрятанный между страницами крафтовый конверт с десятком листков. Письма на пожелтевшей бумаге. На каждом листке были напечатаны на машинке одни и те же слова.

Я знаю, что ты сделал с этой девочкой 15 лет.

И скоро весь город узнает.

Кто-то знал о Гарри и Ноле. И этот кто-то тридцать три года молчал.

* * *