Искупление - Юлия Ларосса (2016)

Я недоумённо посмотрела на неё. К чему она взялась меня изучать? Я начинала злиться. А та тем временем поднялась со своего кресла, скинув меха и расправив плечи. Она стала обходить меня, одна рука на боку, другая с трубкой у лица. Но тут я вдруг поняла, что она говорила на моём родном языке! А я ей отвечала тем же! Может, это плод моего воображения?

— Совсем одолели тебя мужики… — она не спрашивала, она утверждала.

— Один целует, ой да как же страстно! Другой — любит тебя сильно, прямо больше жизни своей! Но тебе он не к сердцу… Ай да гожы ! — засмеялась она, а я сидела в полном ужасе и непонимании. — А третий — и вовсе жизнь тебе не худо попортил! Ох, бедная…

— Хватит! — оборвала я, да так неожиданно, что даже гитарист перестал на мгновенье свою бесконечную и жалостливую мелодию.

Не знаю, откуда взялась у меня эта резкость и бесстрашие, но уж больно она меня разозлила. Копаться в моей душе ради фокуса, пока умирает Виктор! Я вскочила на ноги и стоически выдержала взгляд цыганки, которая вовсе не была удивлена. На лице её всё ещё играла улыбка. Поздно поняла, что позволила забыться, ведь не в том положении я нахожусь, чтобы сметь пререкаться с ней. Словно опять прочитав мои мысли, улыбка на её красивом лице стала ещё шире:

— Что, сильно задела, смелая?

Я отвела взгляд и молча кивнула, коря себя за свою вспыльчивость. Музыка снова заиграла, и до меня вдруг дошло, что всё настороженно ждали расправы надо мной. Но с сожалением поняли, что её не будет. Пока.

— Так кого спасать-то будешь? — спросила цыганка, склонив голову набок.

Я сделала глубокий вздох и мысленно дала себе клятву впредь быть сдержанней, хотя бы пока не покину сие место с нужным мне лекарством.

— Первого… — промямлила я. Для меня он всегда будет первым и единственным.

Марта повернулась к своим почитателям и что-то им сказала поцыгански, а после рассмеялась вместе с ними.

— А чем платить-то будешь? — снова обратилась она ко мне с тем же насмешливо-игривом тоном.

— А вы поможете? — с надеждой спросила я.

Глаза цыганки сощурились:

— Не веришь? Так зачем тогда пришла?

Я сглотнула предательский комок страха.

— Я-я должна знать, что не зря трачу время.

Цыганка смотрела на меня своим чёрным пронизывающим взглядом несколько минут. Я выжидала с замирающим сердцем.

— Как отравили твоего красавца? — наконец, вымолвила она и села на свой «трон», закинув ногу на ногу.

— Выстрел отравленной пулей.

— Ну да, ну да…

— Врачи сказали, что яд этот схож с рицином… — начала было я, но Марта перебила, остановив повелительным взмахом руки.

— Не надо умных слов. Мы цыгане не знаем ваших барских учений. Да и они нам не нужны, гожы.

Я с настороженностью наблюдала за её действиями. Неожиданно одна цыганка встала и, не говоря не слова, подошла к дальней стене. Взяв с пола красиво украшенный ларец, она поднесла его к Марте и поставила перед ней на столе. Та, открыв его, достала кинжал, на вид очень старинный и немалой цены. Она что-то прошептала на лезвие, закрыв глаза. Потом всё так же не открывая их, подошла ко мне. Я не боялась её, даже когда цыганка провела кинжалом несколько раз по засохшей крови Виктора на моём платье. Поднесла его к лицу, глубоко вдохнув запах. Потом медленно выпуская воздух из расширенных ноздрей, снова шепотом заговорила на непонятном языке.

Я с широко раскрытыми от ужаса и недоумения глазами смотрела на всё это и думала, что я здесь забыла. Но вопреки тревогам моего разума, моё сердце говорило, что она моя последняя надежда. Моя и Виктора…

— Я смогу тебе помочь, гожы, — наконец, молвила цыганка и откинулась на спинку кресла. — Дело только в цене.

Я подавила облегчённый выдох. Дрожащей рукой от волнения достала мешочек со всеми своими драгоценностями и высыпала его содержимое на стол перед ней. Та мельком взглянула на мою плату, и её красивое смуглое лицо озарила снова насмешливая улыбка: