Сегодня – позавчера - Виталий Храмов (2016)

– Атас! – заорал я и начал их швырять. Одна, две, три, четыре! После разрывов добавил из автомата. Взрывались гранаты бойцов моей роты.

– Отходим!

Остатки моей роты потекли по полуразрушенным ходам сообщения на север, к лесу. В полутора сотнях метров позади этой линии у нас была запасная, не такая основательная, как первая, без дзотов, но всё же.

Танки дошли до наших окопов, стали их утюжить, подставив борта. Никто больше не стрелял в эти борта. Твою-то дивизию! Неужто нет больше у нас пушек? Пехота врага стала спрыгивать в наши окопы. Я увидел несколько рукопашных схваток. Не все отошли? Враги добивали наших раненых. Со стороны немцев полетели, крутясь в воздухе, длинные деревянные ручки гранат нам вдогонку. Ну, уж нет!

– Ура! – заревел я, вылетел из окопа, будто меня вышвырнули, побежал на немцев. Бежал я приставными шагами, автомат прижат к плечу, на линии прицеливания, поэтому, как только видел на линии огня серое пятно врага – тут же – очередь патронов на три-пять.

Через несколько секунд я спрыгнул обратно в свой окоп, приголубил прикладом по шее прячущегося немца, метнул гранату вперёд – там окоп изгибался, перезарядил и пошел вдоль окопа. Стреляя во всё, что шевелилось.

Я не заметил, что один пошёл в атаку. Мой отчаянный бросок видели многие, но никто не смог последовать за мной. Рота заняла запасную позицию, завязала перестрелку с немцами, занявшими наши старые окопы. А я в это время ледоколом шёл по этим окопам, зачищая их. Как-то так получалось, что те фашисты, что должны были меня уничтожить, были убиты мной раньше, чем увидели меня. Остальных я бил в спины – они не успевали среагировать.

Говорят, в бою время замедляется. Это чушь. Ход времени неизменен и неутомим. А вот наша скорость реакции может сильно изменяться. В бою, войдя в состояние боевого экстаза или, иначе говоря – боевой ярости (научно – состояние изменённого сознания), боец поднимает уровень восприятия настолько, что появляется эффект слоу-мо. Всё становится неспешным. Это восприятие. На самом деле берсерк, а способный войти в состояние изменённого сознания – берсерк, становится настолько быстр, что его движения «смазываются». Именно в таком состоянии наши предки уворачивались от стрел, мечей. Я раньше испытывал подобное в драке, а впервые – в бане, в парилке, перегревшись.

И вот сейчас такое же ощущение – всё вокруг порозовело, в ушах волнами шум, как на грампластинке с пониженной скоростью воспроизведения, солдаты врага стали какие-то вялые, сонные. Я расстреливал их, а они даже оружие не успевали повернуть. Лишь глаза становились большие-большие, испуганно-удивлённые.

Я знал, что ещё пара минут такого моего состояния – и я упаду в обморок. Но у меня ещё полтора рожка, противотанковая граната, шар-ампула и Ф-1 подмышкой. Надо успеть израсходовать боезапас и выдернуть чеку Ф-1. Я хотел прихватить с собой ещё один танк, тем более что прямо впереди один «чех» утюжил наши окопы.

Пока я дошел до него на расстояние броска гранаты, то есть практически в упор, он развернулся и собрался атаковать мою роту. Вот этого я ему не позволю!

Чем хороша противотанковая граната – мощностью и взрывателем мгновенного действия, а вот плоха она – весом. Далеко не кинешь, а при взрыве – самого контузит. Ха! Мне ли бояться! Цилиндр гранаты полетел неспешно, ударил в последний, задний опорный каток. Я нырнул в окоп. Взрыв! Я тут же встаю и туда же кидаю шар ампулы. Стекло лопается о броню, маслянистая жидкость растекается, загорается. Всё! Этот готов! Ну! Где вы, враги! У меня ещё есть секунд тридцать, я чувствую, я хочу забрать вас с собой!

Я пробежался по окопу – никого, выглянул. Ух, ё-ё! Танк, пылая факелом, наехал прямо на меня. Ну, как на меня – я нырнул на дно окопа, а он – сверху. Время выходило, сейчас отрублюсь! Я бросил автомат, потянулся за чекой Ф-1. Не успел. Взрыв!

Тьма.

Ночь ходячего мертвеца

Тьма. И БОЛЬ. Опять?