Подсказчик - Донато Карризи (2018)

Они собирались на озеро в конце недели. Папа, мама и она. Целыми днями она только об этом и думала. Папа научит ее удить рыбу. Она насобирала в саду дождевых червей и положила их в банку. Еще живые, они там копошились. Но она не думала о них. Вернее, считала эту деталь несущественной, потому что была уверена: дождевые черви ничего не чувствуют. Поэтому ее не интересовало, каково им там, в тесной банке. Теперь же она задала себе этот вопрос, потому что именно так она сама чувствует себя сейчас. Ей жалко червей и себя. И стыдно, что она была такой жестокой. И от всей души она надеется, что тот, кто ее похитил, оторвав от привычной жизни, все же не такой жестокий, как она.

Она плохо помнит, как это случилось.

Кажется, она проснулась рано, чтобы идти в школу, даже раньше обычного, потому что был четверг, а в четверг папа не может ее отвозить, потому что объезжает своих клиентов. Он продает продукцию для парикмахерских и, предвидя увеличение спроса к концу недели, развозит лак для волос, шампунь и разную косметику. Поэтому ей придется добираться до школы самой. Она к этому привыкла с девяти лет. До сих пор она помнит, как в первый раз папа довел ее до автобусной остановки. Она уцепилась за его руку и слушала наставления: скажем, посмотреть в обе стороны, прежде чем переходить дорогу, и не опаздывать, так как водитель ждать не станет, и не разговаривать с незнакомыми, потому что это опасно. Со временем эти наставления так укоренились в ее сознании, что она уже не помнила голос отца. Она сама кому хочешь могла дать такой совет.

В то утро четверга она встала с блаженным чувством в душе. Помимо поездки на озеро, у нее была еще одна причина для радости: пластырь на пальце. В ванной она отлепила краешек, намочив горячей водой, и с гордостью, хотя палец все еще болел, полюбовалась на подушечку.

У нее теперь есть кровная сестра.

Скорей бы увидеть ее. Но это будет не раньше вечера, поскольку они ходят в разные школы. В условленном месте они выложат друг дружке последние новости (их накопилось немало, ведь они уже несколько дней не виделись). Потом поиграют во что-нибудь, помечтают и, прежде чем расстаться, торжественно пообещают дружить всю жизнь.

Да, это будет счастливый день.

Она засунула в рюкзак учебник по алгебре. Алгебру она любит больше всего, о чем свидетельствуют и ее оценки. В одиннадцать физкультура, поэтому она достала из ящика боди и положила в бумажный пакет кроссовки и махровые носки. Утро прошло как всегда. Отец, как обычно, пил только кофе, стоя у буфета и уткнувшись в газету. Он держал ее одной рукой, потому что в другой была чашка, а страницы перелистывал губами. Мать говорила по телефону с сослуживицей и одновременно выкладывала ей на тарелку омлет, стараясь не пропустить реплик собеседницы. Гудини свернулся калачиком в своей корзинке и даже не удостоил ее взглядом, когда она спустилась вниз. Дед говорил, что у этого кота, как и у него, низкое давление, поэтому утром он видеть никого не желает. Она давно перестала огорчаться из-за равнодушия Гудини; они заключили молчаливый договор о ненападении, и ей этого довольно.

Покончив с завтраком, она поставила грязную тарелку в раковину и обошла кухню, чтобы родители по очереди чмокнули ее в щечку. А затем выбежала из дому.

На бегу она еще ощущала влажный, пахнувший кофе отцовский поцелуй. День был ясный. В редких облачках, замусоривших небо, не было ничего угрожающего. По радио сообщили, что хорошая погода сохранится весь уик-энд. «Отличный прогноз для рыбалки», – прокомментировал отец. И с этим предвкушением она направилась по тротуару к автобусной остановке – всего-то триста двадцать девять шагов. Они давно сосчитаны. С годами число постепенно сокращалось, – это значит, она растет. Периодически она их пересчитывала. Как и в то утро. И когда дошла до триста одиннадцатого, кто-то ее окликнул.