Человек из дома напротив - Елена Михалкова (2019)

– Лучше продай, – заржал Лобан, намекая на скупость Эмиля.

Матусевич даже не улыбнулся.

– Она тяжелая?

– По-разному. Если из стекла, да еще с шумоподавлением, то втроем надо двигать. Пластик вообще легкий. Дерево – ну, так…

– А что с размерами?

Сенцова внимательно посмотрела на Артема, но ничего не сказала.

– Есть типовые, есть по желанию заказчика, – деловито ответил Эмиль, словно в пристальном интересе Матусевича не было ничего необычного. – Делается быстро, у нас производство в Подмосковье. Буквально за пару дней можно. При желании.

Артем поднял на него глаза.

– И сколько это будет стоить… при желании?

Сенцова хлопнула в ладоши и засмеялась.

– Ай, Темыч! Ай, молодец!

В тот момент я еще ничего не понимал и только глупо улыбался, догадываясь, что затевается что-то веселое.

Лобан стукнул себя в грудь:

– Офис планируешь открыть? Меня возьми!

– Ты, Боренька, денег захочешь, – загадочно ответил Эмиль, – а тут за идею работать надо.

– За какую идею-то? – спросил Клим. – Мы за любой кипиш, кроме голодовки, только объясните, куда нести транспаранты.

Матусевич обнял нас с Климом за плечи и объяснил.

6

Третьего октября Шубин подошел к институту и свернул ко второму корпусу. Он опаздывал и потому шел чуть быстрее обычного, не догадываясь о том, что десять минут назад Варфоломеев начал читать лекцию в другом здании.

«Командовать парадом буду я», – объявил Артем неделю назад, и мы бодро отдали честь.

Все подготовительные работы были завершены в срок.

Лобан укрепил в стене два крюка и нашел цепь.

Ремонтники выслушали от меня историю о розыгрыше друга в день его рождения, взяли деньги и исчезли, не задавая вопросов.

Эмиль с грузчиком привезли мобильную перегородку, затащили в коридор и поставили вдоль стены.

Матусевич с помощью какого-то приятеля (у него везде были приятели) записал «голос института». Пока я не услышал его в записи, даже не обращал внимания, до чего у нас шумно. Топот, шарканье, хохот, разговоры, крики, шелест деревьев из приоткрытого окна, цоканье каблуков, шуршание конфетной обертки…

– Этого недостаточно, – предупредил Артем. – Слепые – они как звери, у них чутье развито.

– Зато я нюхаю и слышу хорошо! – загоготал Лобан.

– С запахом ремонта ничего не поделаешь. – Сенцова закончила телефонный разговор и вернулась к нам. – Менеджер говорит, их продукция рассчитана на кошачьи метки, сигаретный дым и тому подобное. Жаль, у нас нет пованивающего трупа! Проверили бы на нем чудо-средство.

Артем постучал ложечкой по пивной бутылке:

– Тихо, не голосите. Пройдем еще раз по ролям. Клим, ты следишь, чтобы Шубу никто не перехватил по пути к нам.

– А если будут орать вслед?

– Сделай так, чтобы не орали! – Он обернулся ко мне: – Никита, ты врубаешь колонку на втором этаже, как только увидишь его из окна. Не опоздай только. Он должен заранее услышать шум. Люб, тебе нужно пробежать мимо него.

– И мне, – вставил Эмиль.

– И тебе, да. Черт, массовки не хватает! Шуба может и не купиться на одну только запись.

– Я твоя массовка, – лениво протянула Люба. – Не ссы, он сразу свернет в коридор, а там его будете ждать вы с Лобней.

– До Лобни можешь ползти на карачках! – взвился Борька. – А я – Лобан.

– Сейчас сам на выход поползешь, – предупредил Осин.

Оба вскочили. Субтильный Эмиль всерьез был готов сцепиться с Борькой, несмотря на разницу в весовых категориях. Не уверен, что в этом случае поставил бы на Лобана. В Эмиле при всей его хрупкости и рафинированности временами проскальзывало что-то диковатое; одно время я подозревал, что он сидит на какой-то дряни. С него сталось бы вцепиться Лобану зубами в горло.

Сенцова хихикала на диване. Их стычки всегда ее забавляли.

– Все, завтра встречаемся в семь. – Артем поднялся. – Не опаздывать, бурлаки!